И тут маршал не выдержал.
— Ты что, генерал-майор, хочешь прослыть ещё большим дикарём, чем османы? Они, захватив Царьград, не разрушили Софию, а их потомки даже музеем семь лет назад объявили. А тебе непременно надо взорвать? Ты этот храм построил, чтобы разрушать? Да ты вообще в жизни хоть что-нибудь, крупнее собачьей будки, построил?
Тот принялся лепетать, как славно руководил парторганизацией какого-то райцентра, где советские люди построили промышленный гигант.
— Советские люди построили, а не ты! — отрезал Будённый. — Народное достояние построили, как и этот храм, теперь принадлежащий всему советскому народу. Не покосившаяся деревянная церквушка, а здание мирового культурного и исторического масштаба. Может, даже более значимое, чем подобные «гнёзда мракобесия» в Московском Кремле, охраняемые, заметь, государством рабочих и крестьян, нашей большевистской партией, стоящей во главе этого государства. И именно ты, генерал-майор, отныне будешь защищать его от других подобных тебе… дуроломов.
Пусть и неверующий бывший командующий 1-й Конной армии, но удержался от того, чтобы ввернуть более крепкое словечко под старинными фресками со святыми ликами, которые при турках расчищали от более поздней побелки учёные-реставраторы.
Фрагмент 20
39
Пётр Михайлович Гаврилов хорошо помнил эту эпопею с механизированными корпусами. В 1938 году их преобразовали в танковые корпуса. Через год танковые корпуса начали расформировывать в танковые дивизии и бригады и механизированные дивизии. Потом вдруг этот процесс прекратили, и нерасформированные корпуса снова переименовали в механизированные. Так что на начало войны в Западном Особом военном округе, где он служил, ещё сохранилась пара мехкорпусов. Очень быстро «сточившихся» в ходе отражения танковых клиньев Гудериана и Гота. Так что к началу 1942 года де-факто танковых и механизированных корпусов в Красной Армии не существовало.
Почему так случилось? Да из-за катастрофической нехватки в этих монстрах всего, кроме танков: артиллерии, средств связи, зенитного вооружения. Но самое главное — транспорта для подвозки боеприпасов и топлива. Получался этакий голем с гигантскими кулаками и мощными торсом, но с крошечными ножками, которые не позволяли перемещаться с необходимой скоростью.
Да, мехкорпуса, вставшие в жёсткую оборону на пути танковых клиньев свою роль выполнили, поскольку накануне войны в районы их будущей деятельности завезли достаточные для семи-десятидневных боёв запасы. Но, как теперь понимает полковник, расчёт командования строился на том, что мехкорпуса Западного фронта погибнут практически полностью. Погибнут, но задержат Блицкриг.
Так оно и случилось. Несколько фланговых ударов по наступающим Второй и Третьей Танковым группам немцев, и все устаревшие Т-26 и БТ, составлявшие основу мощи корпусов, остались гореть в белорусских лесах.
Тогда ни Гаврилов с его полком, державший под Брестом восточный берег Буга, а потом перекатами отступавший до старой государственной границы, ни кто-либо ещё из принявших самый первый, самый мощный удар немцев, не знал, что скоро всё переменится. Скоро в бой с оккупантами вступят те части, где вместо Т-26 и БТ основу материальной части танковых подразделений составят Т-34 и массовые лёгкие Т-50. А в мотострелковых соединениях появятся бронетранспортёры и боевые машины пехоты. Пока, правда, только в гвардейских, как было, когда Пётр Михайлович отражал танки Гота под Полоцком.
Нет, все эти БТР и БМП были явно иностранного производства, поскольку советская промышленность пока была просто не в состоянии изготовить такие машины. Да этого и не скрывали: машины поставляются союзниками СССР. Машины не новые, длительное время простоявшие на хранении, но перед отправкой на фронт приведённые «в божеский вид». Машины очень сложные в устройстве, обслуживании и ремонте, и поэтому механиками-водителями на них, а также «башенными» служили некие «добровольцы». Судя по речи, русские по рождению, но долгое время жившие за границей. Потом, конечно, и «своих» подготовили в учебных лагерях. И к тому моменту, когда гвардейскую бригаду перебросили на Украину, этих засекреченных добровольцев в составе экипажей боевых машин пехоты больше не поступало. Да и тех, кто начинал воевать в составе гвардейского тяжёлого мотострелкового полка, уже не осталось: тех, кто выжил в боях, отозвали.
Перелом в войне всё-таки случился благодаря «тридцатьчетвёркам» и «скоростным» КВ, как говорят, очень сильно отличающимся от самых первых образцов этих машин. Ну, и «неистребимой саранче», как немцы прозвали лёгкие, манёвренные, но бронированные на уровне германских средних танков, Т-50. Т-55, которыми вооружены танковые батальоны бригады — по-прежнему редкость. В отличие от Т-44, явно являющиеся развитием Т-34. По мере роста производства советских танковых заводов «сорокчетвёрки» уже начали вытеснять Т-34 в танковых войсках. За счёт «естественной убыли» тридцать четвёртых, выпуск которых недавно был окончательно прекращён. Производят только шасси для всевозможных самоходов: с гаубицей калибром 122 мм и 85-мм пушкой «охотника на танки противника».