Но ведь выстояли! Выстояли против навалившегося немецкого полка. Пусть, скорее всего, не последнего из ринувшихся на прорыв, но об оставшихся будем думать не сейчас, а когда они снова появятся перед траншеями 6-го гвардейского мотострелкового полка.
42
— Что нам делать, господин посол.
Сэр Нэтчбулл-Хьюджессен был прекрасно осведомлён о том, на какую именно «контору» работает Питерс, числящийся помощником военного атташе, поэтому терпел, если тот обращается к нему напрямую. Да ещё и с вопросами, казалось бы, не вполне соответствующими его дипломатическому рангу. Тем более, на присутствии разведчика в составе делегации очень настаивали из Лондона, намекая на то, что, помимо сопровождения главы диппредставительства, у него будет собственное задание.
Что за задание? А вот таким вопросом баронет не задавался. За его тридцатипятилетнюю дипломатическую карьеру ему не раз доводилось сталкиваться с агентами, работающими под дипломатическим прикрытием, и они никогда не делились с ним такой информацией. Ведь если значительная часть деятельности дипломата связана с секретами, то у них секретно вообще всё. Догадывался, конечно, по интересу капитана к русским системам вооружения, но эти догадки оставались при нём.
— Вы имеете в виду моего камердинера Эльяса Базну, о котором говорил этот… э… Виноградов? — невольно вырвалось у посла, поскольку именно данный вопрос сейчас занимал его сильнее всего.
Да, если слова русского являются правдой, то это будет грандиозным скандалом. Базна действительно мог иметь ключи от его сейфа с секретами, и тогда Нэтчбулл-Хьюджессену гарантированы огромные неприятности. И скрыть информацию невозможно, поскольку её слышали слишком уж многие. Включая взятого в поездку репортёра и… капитана SIS.
— Это как раз не столь уж большая проблема, — хмыкнул шпион. — Достаточно проследить за его связями и тщательно допросить. Он же, насколько я помню, не турок, а албанец, его не хватятся. Нет, сэр. Я не о нём, а об обращении с нами русских.
— Я уже телеграфировал в наше московское посольство и в Форин Офис о том, как с нами тут обошлись. Но вы же понимаете, что пройдёт несколько часов, прежде чем последует реакция Москвы на их протесты. Так что нам пока остаётся ждать взаперти. Поверьте, меня это тоже очень сильно раздражает.
Раздражает… Майкла это не раздражает, а бесит, поскольку под угрозой срыва та задача, которую он поставил перед собой. Ведь из окошка домика, в котором, видимо, жили семьи аэродромного персонала, видно лишь лётное поле, да холм, в котором зарыта в землю береговая батарея с двумя двухорудийными башнями русского дредноута начала века. А что смотреть на лётном поле? Не самые совершенные самолёты «Лавочкин» морской авиации с двигателями воздушного охлаждения? К тому же, укрытые маскировочными сетями, чтобы их нельзя было рассмотреть с воздуха. При прогулке для посещения отхожего места запрещают брать фотоаппарат. Но и во время неё ничего сто́ящего снять невозможно.
А ведь надежды на эту поездку капитан вынашивал немалые. Всё-таки место переговоров находится на берегу бухты, в которой базируется русский Черноморский флот. Город вообще и его центр в особенности забиты военными, что-нибудь да увидишь. Кроме того, пусть Майкл и очень плохо знает русский язык, но что-нибудь интересное вполне мог услышать. Или увидеть при погрузке на десантные корабли, отправляющиеся не только на Босфор, но теперь ещё и в Болгарию, где, судя по всему, готовится совместный советско-болгарский удар по Румынии ещё и с юга. «В отместку за нападение румынских войск на болгарскую территорию», как оправдываются болгары.
Насколько известно разведчику, британские авианалёты на Болгарию, совершаемые самолётами с закрашенными опознавательными знаками, пришлось прекратить после поставок Москвой зенитных установок с радиолокационными станциями орудийной наводки. Хотя и он сам, и военный атташе уверены, что это вовсе не поставки, а прямое вмешательство России в британо-болгарский конфликт: в такие короткие сроки невозможно обучить расчёты обращению со столь сложным оружием как зенитные орудия средних калибров. Не говоря уже о работе с радиолокаторами. Лондон по этому поводу не поднимает шум по единственной причине: болгарам удалось захватить в плен несколько членов экипажей сбитых самолётов, «по ошибке» разбомбивших и какое-то русское подразделений. Впрочем, и в этом случае слово «болгары» следовало бы взять в кавычки.
Среди директив Нэтчбулл-Хьюджессена на данные переговоры значилось требование на время русско-турецкого перемирия ввести на линию разграничения в Анатолии британские войска. По сути — взять под контроль хотя бы азиатское побережье Босфора, Мраморного моря и Дарданелов. Как минимум. Как максимум — ещё и европейское побережье. И после этого русским больше не мечтать о Проливах. Ведь если турки все годы после распада Османской империи чрезмерно лояльничали с ними, то от Британии большевикам никакой лояльности не дождаться: их флот окажется надёжно закупорен в Чёрном море. Британцы на то и британцы, чтобы использовать в своих интересах даже чужие достижения. Коммунисты потратили огромные ресурсы, включая человеческие, на то, чтобы исполнить вековую мечту о русском Стамбуле. Но обернётся это исполнение мечты ещё худшими условиями для их военного положения, для их морской торговли.
К вечеру посол устроил скандал.
— Это неслыханно, чтобы чрезвычайного и полномочного посла крупнейшей мировой державы и его сопровождающих лиц держали на положении узников!
На что чекист, отвечающий за их охрану, лишь пожал плечами и ответил на довольно сносном английском:
— Вас никто не задерживает, мистер Нэтчбулл-Хьюджессен. В любой момент вы можете попросить подготовить ваш самолёт к вылету и отправиться хоть обратно в Анкару, хоть в какой другой город любой страны на ваш выбор. При условии, что этот самолёт, покинув наше воздушное пространство вблизи Крыма, не будет в дальнейшем пролетать над советской территорией или территорией, контролируемой советскими войсками. Мы даже готовы выделить авиационную охрану, которая сопроводит вас до границ Турции.
Увы, в действительности ни над какой другой страной британский «борт» лететь не может: Румыния, как и Болгария, находится в состоянии войны с Империей. И румынская авиация лишь порадуется столь лёгкой цели, как пассажирский самолёт враждебного государства…
— Я требую допустить британскую делегацию на советско-турецкие переговоры!
— Простите, господин посол, но, насколько мне известно, переговоры в настоящий момент не ведутся. Главы советской и турецкой делегации всего лишь обменялись предложениями, и сейчас проводят консультации со своими правительствами.
— Я требую допустить меня к главе турецкой делегации!
— Господин Саха не изъявлял желания встретиться с вами. Если изъявит, то его доставят к вам. Но не вас к нему, поскольку вы и сопровождающие вас лица находятся на советской территории незаконно, и вы не арестованы за незаконное пересечение нашей границы лишь по нашей доброй воле. И, повторяю, вы вправе покинуть советскую территорию в любой удобный для вас момент.
— Я требую допустить к нам британского консула!
— Этот вопрос уже решается. Только и вы поймите ситуацию правильно: Советский Союз ведёт войну на своей территории, путь из Москвы неблизкий, безопасность иностранного дипломата лежит на нас, поэтому его прибытие в Севастополь может затянуться на несколько дней. Возможно, вы не захотите ждать столько времени и улетите раньше, чем он доберётся.
Ночью в небе над Севастополем гудели авиационные моторы. Нет, не морская истребительная авиация с аэродрома на мысе Херсонес, дежурное звено которой лишь время от времени прогревало моторы. Судя по звуку, многомоторные бомбардировщики, несколькими волнами пролетавшие где-то восточнее Севастополя. Сначала летели на юг, а потом возвращались.
Наутро советское радио сообщило о массированном авианалёте на ряд крупных турецких городов, включая столицу страны Анкару. И это было косвенным признаком того, что перемирие до сих пор не заключено. Значит, скорее всего, господин Саха твёрдо придерживается инструкций, данных ему британским послом. А русские пытаются запугать турок своей террористической выходкой и вынудить смягчить жёсткие условия, выгодные Британии. Глядишь, ему удастся выторговать если не компромиссный, «средний» вариант, то хотя бы допустимый минимум. Всего остального добьются британские и американские дипломаты на мирной конференции.