Сейчас на советско-германском фронте затишье, вызванное тем, что русские устали наступать. Им требуется накопить боеприпасы и боевую технику, привести в порядок войска, потрёпанные в восьмимесячных непрерывных сражениях, перегруппироваться. Но Рузвельт ничуть не сомневается в том, что с приходом лета «русский паровой каток» снова двинется на запад, перемалывая в муку германские дивизии.
При этом, несмотря на войну, их экономика не впала в рецессию из-за утраты множества предприятий, а в прошлом, 1942 году, продемонстрировала пятнадцатипроцентный рост. Промышленное производство же и вовсе выросло более чем на 20%. В какой-то мере, конечно же, и за счёт поставок американского оборудования и даже целых заводов. Но строительство завода — процесс длительный, и большинство их всё ещё не запущено на проектную мощность.
Сталин не зря копил золото, которое теперь тратит на закупки необходимого стране. Нельзя сказать, что щедро тратит, поскольку советские торговые представители, ставшие частыми гостями в Америке, торгуются за каждый цент. Например, им удалось сильно сбить цену за технологию производства новейшего стратегического бомбардировщика Б-29, завершающего лётные испытания. Просто тем, что продемонстрировали фотографии собственного самолёта ТиП-2, лишь немногим отличающегося по характеристикам от «Суперкрепости», как уже окрестили новую американскую машину. По их словам, для войны с Японией, на вступлении в которую Советского Союза настаивают США и Великобритания, объёмы выпуска сложных в производстве ТиП-2 будут недостаточны. А поскольку Россия платит за технологию золотом, компания «Боинг» всё-таки согласилась на их предложения, чтобы не терять прибыль.
Впрочем, процесс обмена высокими технологиям двусторонний. Русские продали Америке технологию изготовления неуправляемых ракет, используемых ими с лета 1941 года в системах залпового огня «Катюша», наводящих ужас на германских солдат. Американская армия с огромным интересом отнеслась к устройствам, разогревающим пищу при помощи сверхвысокочастотного излучения. И хотя подобные опыты по разогреву сэндвичей производились в США ещё в 1933 году, русским инженерам удалось создать и запатентовать полноценные устройства не только промышленного, но и бытового назначения. Их выпуск сейчас запускается в массовое производство. Продали они и патент на изготовление бронебойных сердечников противотанковых снарядов, разработанных, когда Красная Армия столкнулась с новейшими немецкими танками «Тигр» и «Пантера».
А вот к этой идее военных Рузвельт отнёсся отрицательно: уран нужен Америке совсем для других целей. Несмотря на диверсию германских агентов в Чикаго (проклятые «джерри» предусмотрели даже плохую воспламеняемость чистого графита, использовав для инициации пожара большое количество термитной смеси), Рузвельт и его ближайшее окружение не отказались от программы создания бомбы на принципе расщепления ядра урана. Но, чтобы сохранить эту программу в секрете, придётся потратить часть драгоценного сырья и на эти чёртовы сердечники.
Черчилль настаивает на том, что все технические и технологические новинки русские всё-таки не сами разработали, а получили из будущего. Президенту даже пришло показать ему ту самую папку с информацией о разработке нацистами «летающих тарелок», чтобы доказать, что все сказки о связи большевиков с потомками — дезинформация Германии. Описания и фотографии впечатлили Уинни. Но и он оказался не лыком шит, вывалив на голову Рузвельта столько сведений об иновремённом происхождении техники и приборов, оказавшихся в распоряжении британцев (в том числе — и благодаря связям руководителя SIS с начальником германской разведки Канарисом, а также похищению в Испании некоего отставного полковника Шульце, занимавшегося при Канарисе именно данной темой), что «ФДР», пожалуй, поверил британскому премьеру.
Поверить-то поверил. Да вот только решение данной проблемы, предлагаемое Черчиллем, совершенно не нравится президенту США, главная забота которого — Тихий океан. Поскольку Уинни предлагает, ни много, ни мало, а начать войну с Россией вскоре после отстранения от власти Гитлера. Пусть его обещания неизбежного успеха в этой войне и выглядят достоверно: к 163 германским дивизиям, уже сражающимся на Восточном Фронте, немцы добавят выведенные из других европейских стран 120–125 дивизий и усилят примерно полусотней дивизий из британской Метрополии и доминионов и примерно таким же количеством американских дивизий.
— Против такой мощи России точно не выстоять!
48
Шульце похитили очень технично. Два каких-то испанца, с пулемётным темпом трещащие о достоинствах какой-то Изабеллы у входа в клинику, куда регулярно наведывался отставной немецкий полковник, предупредительно расступились перед иностранцем, попросившим пройти. Потом на лице немца оказалась тряпица, остро пахнущая хлороформом, и он провалился в беспамятство. А в себя он уже пришёл в тесной каюте с соседом мрачного вида, говорящим по-немецки с британским акцентом.
Что это значит, разведчику с четвертьвековым стажем объяснять было не нужно. Кому-то очень понадобились его знания. Кому именно — стало ясно, когда в иллюминаторе открылся вид на Мальту.
Он не ошибся. Его «присмотрели» именно британцы, когда Шульце организовывал встречу адмирала с руководителем их секретной службы. И не просто организовывал, но и рассказывал Мензису и Даллесу о технике из будущего, применяемой русскими. Видимо, руководитель SIS посчитал, что оберст может рассказать намного больше, чем поведал там, в Сатандере.
Радовало одно: его не переправили на Альбион с сырым прохладным климатом, где опять застудить больные почки — проще простого. Всё-таки Мальта находится даже южнее города Тунис и испанской Малаги.
Офицер британской разведки, которому отставной оберст высказал протест, парировал:
— А вас никто и не считает пленным. Нам хорошо известно, что вы уже не являетесь военнослужащим германской армии. Вы здесь находитесь в качестве… э-э-э… гостя.
— Гости приходят добровольно, — буркнул немец.
— К сожалению, мы не были уверены в том, что вы адекватно отреагируете на приглашение… немного погостить во владениях Его Величества. К тому же, британские законы слишком суровы к подданным страны, с которой Соединённое Королевство ведёт войну. Вот и пришлось доставить сюда без приглашения и нелегально. Как кажется нашему руководству, такой статус стимулирует вас к более плодотворному сотрудничеству с нами.
Вербовать Шульце за его жизнь пытались уже неоднократно, и он лишь усмехнулся на слова этого молодого и самоуверенного джентльмена.
— А если я откажусь от этого, как вы выразились, сотрудничества?
— Тогда мистер Мензис, поручивший мне работу с вами, очень расстроится. К тому же, от вас не потребуется предавать свою страну, рассказывая о её военных и политических секретах. Мистера Мензиса интересуют секреты несколько иного плана. Часть их вы поведали ему лично в Сатандере. Но мистер Мензис почему-то уверен, что вы способны в приятной курортной обстановке вспомнить намного больше, чем он уже слышал от вас. Как видите, речь идёт о секретах не Германии, а её врага. И врага Британии, хотя пока он по какому-то недоразумению продолжает называться нашим союзником.
Действительно, вилла, на которой поселили Шульце, мало напоминала тюрьму. Разве что, ему запрещалось покидать её территорию, вокруг высокого забора которой денно и нощно ходили армейские патрули, а внутри него прогуливались крепкие молодые люди с армейской выправкой, но в гражданском платье.
Старый разведчик наотрез отказался что-либо писать от руки: ещё не хватало, чтобы документы с его автографом когда-нибудь выплыли на свет божий. Поэтому потребовал от капитана Питерса, как звали его куратора, либо пишущую машинку с немецким шрифтом, либо стенографиста, который записывал бы то, что он будет рассказывать.
— К сожалению, стенографиста, способного фиксировать ваши рассказы, мы предоставить не можем из соображений секретности. Сам же я не настолько хорошо владею вашим родным языком, чтобы хотя бы писать по-немецки без ошибок.