К 17 часам 20 мая было отгружено 510 тонн угля, в 4 метрах ниже Баранухина был обнаружен пострадавший Кишкин без признаков жизни… Пострадавший выдан из шахты в 23 часа 30 мин. 20 мая.
…Горноспасательные работы были закончены в 8 часов 20 минут 21 мая, и отделениям ВГСЧ было разрешено отбыть в свои расположения.
Всего на ликвидацию аварии затрачено 1568 чел. — час., в том числе 416 чел. — час. работы велись в респираторах.
К донесению прилагался список всех действий спасателей, план места аварии и выводы Трахтенберга.
Дятлов закрыл папку. Он вскользь подумал о том, как разно измеряется человеческая жизнь. Но мысль была очевидной, и он отпустил ее.
Ему не удалось связать в узелок эту аварию, Рымкевича, Костю Морозова и предстоящее дело. Потом он поговорил с Павловичем. Дело начало делать себя. Дятлов запер кабинет и пошел домой, мысленно разговаривая то с Павловичем, то с женой, которую он все-таки должен был убедить не делать аборта и оставить ребенка.
VIII
В неоконченном дневнике Морозова была страница, посвященная любви и счастью. В подробностях подводных экспедиций сквозь стихию бесстрашия молодости чудится новый голос: «То, что составляет полное удовлетворение или счастье, завершают только любовь и чувство долга, ибо только в них отступают в сторону человеческие слабости…» Эта мысль больше никогда не повторялась. Он забыл ее…
Дятлов сообщил Морозову, что можно поправить дела «Ихтиандра», поработав в затопленном стволе шахты. Пожимаясь и усмехаясь, он стоял перед Константином и говорил о шансах на широкую рекламу.
— Мне это не нравится, — перебил Морозов. — Никому из наших еще не приходило в голову пускать пыль в глаза. Это похоже на конец.
— Ты ручаешься за всех? — улыбнулся Дятлов.
— Во всяком случае, за наш совет.
— По-моему, ты ошибаешься.
— Я не ошибаюсь. Наше время ушло.
— Пессимист, — сказал Дятлов и стал смотреть на ноги идущей по бульвару девушки. — Ты своим-то хоть расскажи, что появились новые шансы.
— Ты и расскажешь.
— Я-то расскажу! — раздраженно ответил Дятлов. — Рассуждать легче всего! Обычно любят разглагольствовать трусы и лентяи.
— Ты не прав, — сказал Морозов. — Мы сто раз доказали, что мы не трусы и не лентяи.
— Пожалуйста, позовите Веру.
— Ее нет.
— Она приехала?
— Она уехала к бабушке в Старобельск. А кто спрашивает? Это Борис?
— Нет, это не Борис. Это Морозов.
— А-а…
— До свидания, Семен Иванович. Надеюсь, у вас все в порядке?
Отец Веры озадаченно молчал. В пику своей жене он питал к Константину тайную симпатию и, услышав сейчас Морозова, не захотел холодно проститься. Но говорить им было не о чем. Коснувшись некоторых биографических подробностей («на шахте?», «не женился?» и т. д.), они с облегчением расстались. Морозов был настолько любезен, что забыл спросить: замужем ли Вера? Его могло извинить то обстоятельство, что звонил он с шахты.
А на шахте уже что-то происходило…
Отремонтировали электронное табло в диспетчерской, щелкали желтые спиральки цифр, грифельная доска — позор научно-технической революции — была спрятана за шкаф. В конце дня Зимин неожиданно пригласил к себе домой некоторых инженеров. «Аляфуршетик», — объяснил он, ничего на самом деле не объяснив.
— Вы что-то задумали, — сказал Богдановский.
Зимин широко улыбнулся, обнял улыбкой недоверчивого Богдановского.
— Как современный администратор, я жажду выпить с вами по рюмочке…
Кроме Богдановского в кабинете были Греков, Аверьянцев, Халдеев, Тимохин и Морозов. Еще был диспетчер Кияшко, настороженный вниманием начальника шахты. «Будет открывать бутылки», — подумал о нем Морозов. Собственная роль в предстоящем вечере оставалась Константину непонятной.
— Это мальчишник? — спросил Греков с двусмысленной усмешкой. — Или требуется быть с женами?
Произнесенное им слово «требуется» обнаруживало то, что у всех вертелось на языке: никто не чувствовал непринужденности. Обычно никому не приходило в голову, что к Зимину можно прийти в гости. Приглашение означало замаскированный приказ, и, если отбросить обрыдшие условности, приказ неприятный.
— Требуется быть веселым и по возможности забыть о делах, — ответил Зимин Грекову. — К черту! Будем цивилизованными людьми! А с женами поступайте как хотите…