(Разумеется, и его приятель робот тоже не был верхом совершенства. Приплюсуйте еще его пренебрежение к «мелочам», на которые он попросту не обращал внимания, к идиотскому безрассудству Мишкина – и вы получите большое отрицательное число, равное количеству случаев плеврита, зарегистрированных со времен второй пелопонесской войны).
Джем, горячие булочки, ярко накрашенные губки – все это смешалось в сознании Мишкина, когда он в возбужденном состоянии вступил на подозрительно-загадочную поверхность Гармонии.
– И долго будут продолжаться эти галлюцинации? – спросил Мишкин.
– Откуда я знаю? – удивился добродушный шеф-повар с транзисторной гармоникой. – Я же и сам галлюцинация.
– Но как же мне отличить реальное от нереального?
– Попробуйте лакмусовую бумажку, – предложил Чуанг-Цу.
– Дело вот в чем, – заявил робот. – Делай все в точности так, как я скажу, иначе ты здесь быстро протянешь ноги. Дошло?
– Дошло, – ответил Мишкин. Они пересекали долину, окрашенную в пурпурный цвет. Восточный ветер дул со скоростью пять миль в час, и было слышно электронное пение птиц.
– Если я тебе скажу, чтобы ты падал, – продолжал робот, – то ты должен тут же брякнуться. Моргать шарами и крутить шурупами времени уже не будет. Надеюсь, у тебя рефлексы в порядке?
– Мне показалось, будто ты говорил, что здесь нет опасностей, – заметил Мишкин.
– Значит ты, умник, поймал меня на противоречии, – хмыкнул робот. – А может, у меня были причины наврать тебе?
– Причины? Какие же?
– А может, у меня есть причины не болтать с тобой об этих причинах, – ответил робот. – Слушай мою команду: падай!
Мишкин и сам услышал тонкий, пронизывающий душу звук. Он бросился ничком на траву, разбив себе при этом нос от излишнего усердия. Он поднял голову и увидел, что робот встал рядом, держа в двух конечностях по бластеру.
– Что это? – спросил Мишкин.
– Брачный призыв шестилапого протобронтозавра. Когда эти чертовы чучела возбудятся, они готовы проделывать это с кем угодно.
– Но разве они не видят, что я неподходящий объект для подобных забав?
– Конечно же, они это сразу усекут, но пока это дойдет до их мозга, то не успеешь опомниться, как очутишься под двадцатью тремя тоннами разгоряченного дерьма, упавшего тебе на голову.
– Н-ну, и где же он? – спросил Мишкин.
– Приближается, – угрюмо ответил робот, взводя предохранители на бластерах.
Звук усиливался, он стал выше и громче. И тут Мишкин увидел нечто, удивительно напоминающее бабочку с размахом крыльев в шесть футов. Существо это пролетело мимо, беззаботно посвистывая, и свернуло налево, не обратив на них никакого внимания.
– Что же это было? – спросил с удивлением Мишкин.
– Это чертовски напоминает мне бабочку с размахом крыльев в шесть футов, – ответил робот.
– И я об этом подумал. Но ведь ты говорил…
– Да, да, да, – раздраженно отозвался робот. – Ежу понятно, что произошло. Эта дерьмовая бабочка научилась имитировать брачный призыв протобронта. Мимикрия – это явление, распространенное во всей галактике.
– Распространенное? но ведь это даже тебя застало врасплох!?
– А что в этом особенного? Просто я впервые столкнулся с этой Дерьмовой бабочкой.
– Ты должен был знать об этом, – настаивал Мишкин.
– Вовсе нет. Я запрограммирован всего навсего определять и уметь находить выход из ситуаций и явлений, опасных для человека. Эта развалина-хлопалка не причинила бы тебе никакого вреда, если бы, конечно, тебе не захотелось бы проглотить ее, так что вполне естественно, что в моей памяти отсутствуют какие-либо данные о ней. Ты же понимаешь, что я не какая-то там дурацкая энциклопедия. Я имею отношение к опасным штучкам, а не по всякой дряни, которая ходит, плавает, летает, ползает, зарывается в землю и все такое прочее. Понял, сынок, что к чему?
– Понял, – ответил Мишкин, – Видно, ты и вправду знаешь, что делаешь.
– Именно для этого меня и создали, – с гордостью сказал робот. – Ну ладно, продолжим нашу прогулку.
5. ПОДГОТОВЛЕННОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ
«В последнее время у меня не все ладно с собственным мозгом. Возникают какие-то идеи и образы. Но я не имею представления, реальны они или нет. Иногда мне кажется, что я ел, а иногда нет. Порой я обнаруживаю, что жил, а порой думаю, что нет. Я не могу припомнить, по какой причине я здесь нахожусь, и в каком преступлении меня обвиняют. Но как бы там ни было, я невиновен, что бы я ни натворил».
Мишкин с надеждой поднял голову, но обнаружил, что суд исчез, и судья исчез, и весь мир исчез, и лишь скучающий охранник сидел и перелистывал старый выпуск журнала.
Мишкин внезапно остановился.
– В чем дело? – спросил робот.
– Я что-то вижу впереди, – сказал Мишкин.
– Во дает! – хмыкнул робот. – Я тоже много чего вижу впереди. Я всегда вижу множество вещей там, перед нами. Боже, да ведь каждый хоть что-нибудь, да видит впереди!
– То, что я вижу, похоже на животное.
– Ну и что из этого?
Существо, которое Мишкин увидел перед собой, было похоже на тигра, только хвост у него был покороче, а лапы потолще. На грязно-шоколадного цвета шкуре ярко выделялись оранжевые полосы. Оно выглядело свирепой, голодной и наглой галлюцинацией.
– Оно выглядит опасным, – сказал Мишкин.
– Много ты понимаешь, – ответил робот. – Дрянь, которую ты видишь перед собой – это пачинерт, травоядное животное вроде коровы, только более кроткое.
– Но зубы!
– Пусть они тебя не вводят в заблуждение.
– Что, опять мимикрия?
– Точно, великий из великих! Ну, возьми себя в руки и двинули дальше.
Они продолжали свой путь через пурпурную долину. Робот, даже не позаботился вытащить бластеры, насвистывая песенку Элмера, а Мишкин замурлыкал вальс Триста.
Пачинерт повернулся в их сторону, уставившись на них глазами цвета свернувшейся крови яка. Он зевнул, обнажив резцы, напоминающие кривые турецкие сабли, и потянулся, отчего бугры мускулов на боках стали похожи на юрких осьминогов под тонким слоем пластика.
– Ты точно знаешь, что оно травоядное? – с сомнением спросил Мишкин.
– Ничего, кроме травы и одуванчиков, – бросил на ходу робот. – Правда, иногда они лакомятся и редькой.
– На вид оно довольно свирепое.
– Природа способна на бесконечное множество хитростей.
Человек и робот приближались к чудовищу. Пачинерт поднял торчком уши и хвост, который напоминал Мишкину индикаторную стрелку на шкале, настроенной на неприятности. Когти его, смахивающие на жуткие искривленные зубцы дьявольских вил, вытянулись наружу. Он зарычал, и при этом звуке ветви некоторых деревьев-путешественников сомкнулись, корни подтянулись, и деревья отправились на север в поисках более спокойных мест.
– Природа переигрывает, – заметил Мишкин. – Клянусь, что эта тварь собирается напасть на нас.
– Природа преувеличивает, – ответил робот. – В этом природа самой природы.
Они уже были в десяти ярдах от пачинерта, который все еще стоял совершенно неподвижно, являя собой великолепный образчик жуткого чудища, готового к яростной атаке, способного убить или покалечить любого человека или робота, попавших в поле его зрения, а заодно и пару деревьев, так, ради спортивного интереса.
Мишкин остановился. «Что-то здесь не так. Мне кажется… «
– Тебе слишком много кажется, – прервал его робот. – Бога ради, человек, возьми себя в руки! Я робот класса СРОНП, специально тренированный для такой работы, и даю тебе слово, что эта жалкая корова в тигриной шкуре…
Именно в этот момент пачинерт прыгнул. Только что он стоял без движения, но уже в следующий миг стремительно рванулся вперед, и его зубы и когти заблестели в полуденном свете шафранного солнца гармонии и ее загадочного тускло-красного спутника. Чудовище было более чем реально, это было голодное, всеядное чудище, которого не заботило, на кого оно нападает, лишь бы жертва была сносных размеров и не выделялась особо когтями или клыками.