После этого тоста уже пошли застольные разговоры, воспоминания. В общем шуме, смехе, звоне стаканов друг о дружку, стуке вилок, ножей, шарканье ног, нас было неслышно. Парни тоже расслабились, но всё равно старались держать всё под контролем. Я видела, как Фаби читает всех находящихся в зале и иногда хмурится или морщится. А кому было бы приятно капаться в грязном белье или того похуже? Парни за разговорами тоже бросали взгляды на постояльцев.
Кто-то взял в руки гитару и запел. Было хорошо и душевно. Какая по счету рюмка была у ребят я уже не считала. Но все они были за счастье Рами. Не знаю, как будет дальше, но, что такие посиделки теперь мы организуем в поместье это точно. Надо будет только место по незаметнее найти. Парни заржали. Ой, я что, это вслух сказала? Всё мне больше не наливать. Хотя и так не наливали.
Не знаю как ребята, а я захотела в туалет. Поднявшись, пошла по проходу. Возле одного из столов меня повело и я, взмахнув руками, ухватилась за одного из сидевших там, чтобы не упасть. Только вот досада я схватилась за какой-то шнурок с амулетом на его шее, он не выдержал и оборвался. А я с ним в руках уселась попой на пол.
Одновременно произошло несколько событий.
У тройки, сидящей за этим столом, появляются арбалеты наёмников в руках, направленные на сидящих в зале; распахивается входная дверь таверны и заходит злой, как шакти, тар Кирит; братья вскакивают из-за стола и у них в руках оружие; на барной стойке перед хозяином лежит боевой штурмовой арбалет, направленный на троицу; и гробовая тишина.
– Работорговцы, контрабандисты, – роняет Фаби, поигрывая стилетами. Такого ледяного холодного взгляда я никогда не видела у брата. Кажется я протрезвела. И только в полной тишине слышен шелест выходящего клинка из ножен Кирита.
Мне к голове приставили арбалет. Я скосила глаза, посмотреть кто это был. Красивый мужчина, яркий, опасный, наверное на Земле такими были капитаны флибустьеров.
– Дорогу, а то пристрелю вашего щенка, – и меня тянут за шкирку по полу за собой.
Кирит отходит от двери.
– Оставь пацана и убирайся или, – он кивает на оружие, – не поможет.
Меня отпихивают и за спиной хлопает входная дверь. Намир и Филька бросаются ко мне, остальные вдогонку за преступниками.
Я стоял у окна в кабинете и смотрел в небо. На душе было пасмурно и горько, а небо после дождя сияло всеми оттенками лазури, словно насмехаясь надо мной. Хлопнула дверь и я поморщился, даже не поворачиваясь, знал, кто пришел. Даже если буду так стоять вечно, все равно придется решать ту дурь, с которой мы столкнулись.
– Что выяснил? – устало спросил я и все же повернулся к Эдхару.
Потянувшись и зевнув, он прошёл к дивану и буквально рухнул на него. Опять тяжёлая ночь была у брата, я смотрел на его утомленный вид, на тёмные круги под глазами. Сколько таких ночей уже было и сколько ещё будет впереди. Вытянув ноги, он начал рассказ.
– Пригрел ты змею на шее, брат. Сколько раз я тебе говорил, не давай статус официальной любовницы никому. Ну вот, получай, – он опять зевнул, широко раскрывая рот, чуть не сворачивая скулы, – была официальной любовницей, захотела стать официальной женой. Нет там никакого злого умысла, полная глупость и бабья дурь. В том фужере приворотное зелье было. Где его она только нашла… – брат договаривал уже с закрытыми глазами, практически засыпая.
– Эдхар! – потряс его за плечо. Брат встрепенулся и непонимающе уставился на меня.
– А? Что случилось?
– Иди спать. Отдохни, выспись.
– Да, хорошо. Вот, на, возьми, это записи допроса. Сам почитаешь.
Брат ушёл час назад, а я стоял у окна и думал. Что за блажь и дурь в женской голове? Если мужчина спит с тобой, значит ему это удобно. Больше ничего это не значит. Я никогда не давал обещания жениться и не звал замуж. С чего женщины считают, что любая из них, может заменить истинную? Почему думают, что лучше мужчины знают, что ему нужно для счастья? Мы что, настолько глупы, что не можем разобраться в этом вопросе самостоятельно?!
Вздохнув, провел рукой по лицу, словно стирая паутину тяжких мыслей. Заговор, смех да и только. Дурость помноженная насобственнические чувства. Неприятно и противно. Я же не лгал, не обманывал. Она всегда знала, что не будет женой, но статус официальной любовницы тоже много стоит. И я бы понял её, если бы она была влюблена и хотела взаимности. Вот только не было в её отношении ко мне светлого чувства. Только расчет и корысть двигали ею. И вот что теперь делать с этой дурой и её подружкой? Ну не казнить же их в самом деле. Ладно маг, сваривший запрещенное зелье, получит своё наказание сполна на рудниках. А с этими двумя-то что делать?! Они никого не посвящали в свои планы, хотели провернуть всё вдвоём. Замуж им надо и детей родить, чтобы вся дурь вылетела из головы! Кажется, это и есть решение… вот только...
В дверь постучали. Никому не было назначено и я никого не ждал. Нахмурившись, повернулся к дверям:
– Войдите.
Вошел Валионор, это было совсем необычно, мысли заметались в голове одна хуже другой. Видимо недоумение проскользнуло у меня на лице, потому что он тут же замахал руками:
– Нет, нет, в семье всё в порядке. Все живы, здоровы, происшествий никаких, – от сердца отлегло, с детьми все в прядке, а придворного целителя выслушаем.
Жестом пригласил его присесть в кресло к небольшому столику. Плеснув нам в бокалы его любимый напиток и подав один ему, расположился напротив, приготовившись слушать. Целитель просто так никогда не приходил, всегда только по серьёзному делу. Я внимательно наблюдал за ним: спокоен, сосредоточен, но немного нервничает. Валионор перекатывал в руках бокал с драгоценной жидкостью, собираясь с мыслями. Я ждал, делая маленькие глотки и наблюдая за эмоциями, что сменялись на его лице. Наконец решившись, он начал:
– Наши дети, – от такого начала у меня непроизвольно дернулась бровь. Да, друг, за семь лет, что ты живешь с нами, дети и тебе стали родными, хоть ты и не признавался. А он продолжал, – в раннем возрасте перенесли тяжёлую психологическую травму. То, что происходило с ними и на их глазах в замке Готрана Борфинора останется в памяти навсегда, – после такого начала я весь превратился во внимание. – Я много работал, чтобы убрать последствия этого потрясения и сам, и привлекая менталистов Тайной Канцелярии. Мы многого добились. Нам удалось убрать почти все. Но я хочу быть полностью уверен, что рецидива не будет. Поэтому прошу дать вашим воспитанникам возможность встретиться со своими страхами лицом к лицу.
Мои брови поползли на лоб. Шакти, дрес тар чарт! Что за... ?
– И ты предлагаешь?.. – я не успел задать вопрос, когда Валионор, боясь, что я его перебью или остановлю, торопливо зачастил.
– В замке уже несколько лет проходит практика у старшекурсников Магической Академии. Я прошу наших ребят присоединить к какой-нибудь группе. Они будут под присмотром. Там ничего с ними не может произойти. Там давно всё изучено. Остались не проверенными ходы на самом нижнем ярусе. Так они туда и не полезут. А так, походят, посмотрят, попрактикуются. Надо только, чтобы им преподаватели побольше заданий дали, которые они будут выполнять там. Они будут полностью заняты. Посторонних мыслей о том, что там когда-то происходило не будет. А если и появятся, то ненадолго. Постепенно, неосознанно они успокоятся. Это благотворно скажется на всём. И тогда я уже буду полностью уверен, что они исцелились.
– А если всё-таки произойдёт срыв? – я не просто сомневался, мне абсолютно не хотелось отправлять парней туда, а тем более девочек.
– Поэтому я прошу отпустить меня с ними. Они будут под моим неусыпным контролем. Я не допущу этого, – такого поворота даже не предполагал. Наш целитель, который дальше дворца и поместья Эдхара нигде не бывает, да и не горит таким желанием, САМ напрашивается в горы, да не просто в горы, а в Гряду Ярости.