- Я хочу знать, как он умер. Я прошу тебя показать мне как погиб мой названный сын. Я знаю, ты это можешь.
Прикрыв глаза, таким образом, скрыв выступающие слезы, я кивнула. Посмотрев на лира, а потом на его работу, я качнула головой в сторону. Не стоит ему сейчас отвлекаться от лечения. И он меня понял. Только сгорбленная поза и печальный взгляд говорили о многом. Лир Октум ценил и в какой-то мере любил Дэрека, а я только сейчас поняла, что тем магом из Совета, который вернул моего любимого к жизни, был именно лир Октум.
Закончив с лечением и сложив руки на коленях, маг ждал. И под ошеломленные взгляды присутствующих я пошла к лиру.
- Покажи мне все девочка. Я хочу знать как он погиб.
И я показала… Показала ему все… Начиная с нашей первой встречи, где он хотел меня убить, показала всю гамму эмоций испытываемых мной в тот момент. Показала каждую нашу встречу, каждый наш разговор и взгляд. И в конце показала его смерть, такую, какую я помнила.
Воспоминания душили меня и давили с такой силой, что я впервые за три года подчинения имперцу дала волю своим чувствам и эмоциям. В итоге, комната оглохла от дикого воя варкхара.
- Тише, тише дитя. – Цепляясь за меня как за последнюю надежду, шептал лир Октум: - Ты стала его димидией, так? И он твою ответную любовь принял за жалость и поэтому оттолкнул, так? – Полу утвердительно прошептал маг.
Он и вправду не зря занимает свое место в совете. Он видит и понимает очень многое. Вот и сейчас он увидел и понял все, только моего любимого это не вернет…
- Не плачь девочка. Не плачь. – Я даже и не заметила, как по морде стали стекать соленые капли, а мозолистые ладони уже вовсю стирали их. – Он был дурак, но умер он достойно. – Поглаживая меня по морде, он вдруг встрепенулся и, посмотрев прямо в глаза, прошептал: - Я могу забрать твою боль. Немного помочь и твоей душе станет легче.
Уткнувшись носом в его ладони, я чувствовала, как по телу пробегает лечебная магия. Я чувствовала, как уходит боль из моего сердца и на ее месте появляется легкая тоска и нежность, по тому времени и по тем секундам, что были проведены в объятиях моего любимого. В голове больше не возникает вопросов «ах, если бы было так…» осталась только тепло.
И вот я снова спокойно могу смотреть людям в глаза. Легкость переполняет меня, потому что больше нет той гнетущей боли и печали. Маленькая ласка и язык, пробежавший по рукам мага – это минимум, что я могла сейчас сделать, но лир Октум и так понял все без слов.
- Ты сделала гораздо больше для всех магов нашего государства, девочка – Припомнил он мне нашу прошлую встречу. – Находящиеся здесь не знают правды, так? – Снова эти полу утвердительные нотки, заставляют меня мысленно улыбаться и спокойно кивать головой. – Я не выдам твою тайну, девочка.
Почесав меня за ушами лир Октум ушел. В полной тишине закрылась за ним дверь, а я в этой тишине пошла к Миру. И в итоге боднув его в бедро, сказала:
«Держись, доброе сердце. Просто держись и думай о брате».
Опустившаяся на загривок рука и вот я снова растворяюсь в своей родной стихии. Снова отдаюсь этому прекрасному чувству свободы и легкости.
главы 4-7
Глава 4.
Место, где мы в итоге оказались, сложно было назвать домом. Маленькая комнатушка в самом плохом районе города. За окном мельтешили люди, явно не относившиеся к мирным жителям.
Все в комнате было темным, тусклым и бедным. Возможно, на мой взгляд, комната и выглядела так убого, потому что я привыкла к роскоши и мягким подушкам расшитыми шелком, но Боги, узкая деревянная лавка, кое-как застеленная застиранной простыней, пучок соломы под головой малыша и тошнотворный запах несовместимых между собой трав.
И в который раз за сегодня мои заглушенные эмоции дают трещину. Впервые за последние годы я обернулась в болотницу. Впервые я сорвалась так, что в обычном теле смогла поднять взрослого мужчину над полом. Я знаю, что глаза отдают холодом и грозой. Я вижу, как мои когти то убираются, то снова появляются. Сколько раз за пару секунд я останавливалась на полу трансформации, я сказать не могу.
- Как он вообще жив в этой помойке? Ты знаешь, что его травят. Не лечат, нет… - Впечатывая свободный кулак в стену возле головы Мира, шептала я: - Его травят. Медленно, болезненно и безжалостно… - Какой-то хрип под рукой и медленно синеющее лицо человека, которого я по глупости назвала добрым сердцем.
Пара трепыханий, и такое ничтожное тело теряет сознание. Откинув его в сторону, я подошла к мальчику, лежавшему на лавке почти без движения. Он спал. Только припухшие от слез глаза, бледно-серый цвет лица, сероватые губы и очень сильное истощение… Холодная ладошка теряется в моей руке… Бедный ребенок… Царапнув слегка его руку, я стала внюхиваться в его кровь. Ой, папочка… Дай мне сил сдержаться и не убить здесь никого…