На следующий год был приглашен в Казань, должно быть,
не без ходатайства А. И. Шуберт, мнение которой высоко ценили
в театральных кругах.
Казанский театр славился своей незаурядностью. Держал его
в те годы Петр Михайлович Медведев — хороший актер (Фаму¬
сов, Городничий) и опытный учитель актерской молодежи. Так,
М. И. Писарев и многие другие считали себя питомцами «Петро¬
ва гнезда».
Медведев был преданным искусству человеком. Не гонялся
за доходами.
— Я тружусь и хлопочу для того, чтобы наслаждаться теат¬
ром, чтобы дать возможность жить своей семьей и вот этой ора¬
ве, — говорил нередко Медведев, показывая при последних сло¬
вах на свою труппу. — А деньги для меня — только хороший
слуга!
Это — из книги В. Н. Давыдова «Рассказ о прошлом». Давы¬
дов работал в казанском театре двумя или тремя годами позже
и знал о Варламове из чужих слов.
«Варламов, когда служил в провинции, чего только не пере¬
играл, — писал он. —• В Казани, когда я приехал, о нем... театра¬
лы хранили восторженные воспоминания».
Играл судью Ляпкина-Тяпкина в «Ревизоре» (с Медведевым
в роли Городничего), в «Недоросле» — Скотинина, в «Горе от
ума» — Загорецкого.
В казанском театре Варламов познакомился и быстро подру¬
жился с молодым актером Ленским, тем самым Александром
Павловичем Ленским, который впоследствии стал крупной вели¬
чиной в истории русского театрального искусства, одной из бли¬
стательных звезд Московского Малого театра.
Без тех строк, которые написал А. П. Ленский о друге своей
юности, не представить себе человеческого облика молодого Вар¬
ламова.
Сошлись они в трудную пору.
«Я иногда с ужасом оглядываюсь на наше прошлое, — писал
Ленский, — на нашу юность, на целый ряд годов нашей скиталь¬
ческой, цыганской жизни, жизни, полной невзгод и страха за
насущный кусок хлеба».
Именно в те годы и сблизились они, Ленский и Варламов, «не¬
смотря на наши диаметрально противоположные характеры и ка¬
чества».
«Я рано лишился матери, вырос в чужой семье и был ребен¬
ком, что называется, вполне заброшенным и предоставленным
самому себе. Отсюда темные пятна и неуклюжие черты моего
характера: резкость, вспыльчивость, нетерпимость, угрюмость и
необщительность.
Мягкость характера, доброта, терпение и чисто женский
такт — вот качества, которые Костя унаследовал от своей един¬
ственной воспитательницы — матери. Вот качества, при помощи
которых он, если не совсем, то по крайней мере значительно,
сгладил шероховатости моего тяжелого характера.
В немногие счастливые дни моей жизни Костя совершенно
стушевывался, и я ничего не слыхал о нем. Зато в очень тяжелые
минуты Костя откликался на мой зов, бросал все, приезжал ко
мне и со свойственным ему умением был для меня сестрой ми¬
лосердия, нянькой и носился со мной, да простит мне это выра¬
жение, как дурак с писаной торбой».
Вспоминал все это А. П. Ленский в десятилетие знакомства
с «милым Костей». И умный, образованный, тонкий человек,
Александр Павлович без утайки признавал:
«Это знакомство имело на меня большое влияние, эта бли¬
зость есть одна из самых серьезных сторон моего существова¬
ния».
Как же велико было его собственное влияние на менее зре¬
лого, впечатлительного, пылко восприимчивого юного Варламова!
Об этом Александр Павлович не рассказал по скромности, а Кон¬
стантину Александровичу, по-видимому, было невдомек расска¬
зать. Не без того.
Из Казани Варламов вместе с Ленским переехал в Нижний
Новгород.
В те времена управлял нижегородским театром богатый зем¬
левладелец и прижимистый хозяйчик Федор Константинович
Смольков. Спектакли шли круглый год с перерывом на великий
пост. Труппа подобрана со вкусом и понятием.
Смольков бессовестно задерживал жалованье актерам. Зато
в театральном буфете, который содержал сам же, отпускал им
водки в долг без ограничения, хоть залейся. А нетрезвого актера