Б. В. Алперс в своей книге «Актерское искусство в России», игру
Варламова (и Живокиии) «трудно анализировать и описывать».
Верно, очень трудно! «Большей частью приходится пользо¬
ваться косвенными, отраженными характеристиками, подвергая
их критическому анализу, вылавливая в них зерна истины. Но в
случаях с Живокиии и Варламовым даже косвенных данных не¬
обычайно мало», —так пишет Б. В. Алперс. И делает несколько
неожиданный вывод: о Варламове легче написать повесть.
Повесть? О жизни человека, в которой не было драматических
событий, борения страстей, житейских бурь, самых заурядных
столкновений? Только и жил что на сцене, в ролях, не своей
жизнью, чужими страстями, бедами и обидами, чужим весельем,
сделав их на время кровно своими. И все это — просто, без затей,
открыто, самозабвенно, от души. Только на сцене он у себя, в
родном доме.
Выходил и говорил всем своим существом:
«— Ну, вот и я, здравствуйте!
Если этих слов он и не произносил, выходя каждый раз на
сцену, то все понимали, что он не может не поздороваться, как
при каждом уходе не «попрощаться», — так пишет Н. Н. Хо-
дотов.
Просто выходил на сцену и говорил:
— Здравствуйте! — повторяет (как ие удивиться этому совпа¬
дению!) Станиславский.
В этом был весь Варламов. И — «это был не Варламов, — ого¬
варивает Станиславский, — не Варламов, выходящий на сцену, и,
может быть, не добродушие русского народа, вообще — это были
секунды и минуты нечеловеческого добродушия».
Вся жизнь прошла на сцене. Если радовался, то — ролям,
плакал, — над вымыслом слезами обольясь.
Рассказывать о нем — значит, рассказывать о ролях, сыгран¬
ных им. Больше не о чем.
Он был актер с головы до ног.
И никто другой, кроме как актер.
XVI
ОТ АВТОРА В КОНЦЕ КНИГИ
Долго, на протяжении нескольких лет, я собирал, читал, изу¬
чал все, что написано о Варламове; 1 разыскал кое-что в неопуб¬
ликованных архивных материалах; 2 записывал устные рассказы
старых советских актеров, которые начинали свою сценическую
деятельность при Варламове; зрителей, которые помнили его в
ролях, могли поделиться своими впечатлениями о том, что он
играл и как играл.
В итоге всего я и пришел к выводу, что писать о Варламове —
значит, писать о ролях, сыгранных им. Разумеется, не о всей ты¬
сяче, но о наиболее значительных, хотя бы тех, что явственно
несут на себе варламовскую мету.
И вот — книга написана. Она — в руках читателя.
Но сердце мое неспокойно. Ибо актера в роли надо видеть,
рассказом, описанием не заменишь живых впечатлений, которые
получает зритель от спектакля, от непосредственного общения со
сценическим образом, с актером в роли. Давно известно: искус¬
ство театрального актера живет только в необратимые минуты
его существования на сцене, в роли. В этом сама природа, твор¬
ческое счастье и беда актера театра.
Сегодняшнему зрителю не дано увидеть Варламова въяве. Я
предлагаю книгу о нем. Не мало ли? И чем еще, и как еще по¬
мочь читателю увидеть Варламова, его творческую стихию?
И можно ли?
Кажется, можно. Правда, косвенно, отраженно...
В феврале 1934 года, после премьеры «Егора Булычова» на
сцене МХАТа, Владимир Иванович Немирович-Данченко написал
подробное письмо Станиславскому, который не видел спектакля.
Он хотел, чтобы Станиславский составил себе ясное представле¬
ние об этой постановке, о том, как и насколько удались актерам
образы пьесы. Поэтому его письмо содержит краткие и исчерпы¬
вающие отзывы об игре исполнителей главных ролей.
Игуменью Меланью играла в этом спектакле одна из замеча-
1 Приношу большую благодарность доброму другу своему Е. С. Добину,
который указал мне значительную часть этих источников.
2 Здесь я должен благодарить К. И. Лозовскую, которая оказала мне
существенную помощь в розыске писем Варламова.
тельных актрис театра — Фаина Васильевна Шевченко. О ней
Немирович-Данченко написал так: