тут же штрафовал. Такой уж был заведен у него круговорот —
из одного своего кармана в другой. Ничего не скажешь, — муж¬
чина строгих правил!
Приезжал в Нижний на гастроли столичный артист Николай
Федорович Сазонов. Понравился ему молодой комик Варламов.
Не поскупился — похвалил, одобрил, посулил хорошую будущ¬
ность.
— Только работай, братец. Не отказывайся ни от одной роли.
Не отвергай малых и не бойся главных.
А он, жадный, ничего и не отвергал, ничего не боялся. Играл
в комедиях Островского, в которых сказывались худо и добро
русской жизни; в пьесах, на скорую руку сочиненных снорови¬
стыми драмоделами, переводных и перелицованных, ремесленно
крепко сколоченных и из ряда вон плохеньких. Играл в спек¬
таклях, которые едва удерживались на сцене один вечер или
с успехом повторялись несколько дней кряду. Играл молодых раз¬
удалых шалопаев и степенных старых генералов, проказливых
плутов и унылых дураков, бесшабашных купчиков и знавших се¬
бе цену спесивых бояр... Иной раз — две-три роли в одном и том
же спектакле. И очень часто — одноитожные роли под различны¬
ми именами в разных пьесах.
Если кто приболел или запил, — Варламова на выручку!
Срочно, без подготовки, без единой репетиции, под шепот суф¬
лера.
Так сыграл он роль, которую потом любил всю жизнь: пону¬
рого Платона Михайловича Горича в «Горе от ума». Как помог
ему в этом Ленский в роли Чацкого! Пылкий, подвижной, па¬
ливший безудержной скороговоркой! А Горич у Варламова —
поникший, грустный, усталый тянислов... Только по статной
выправке можно было признать в нем недавнего бравого кава¬
лергарда. Раздавлен каблуком сильной и властной жены, вяло
покорен и оставил себе только одно право — зевать. И делал он
это как ребенок, которому давно пора в постель, а тут — поди ж
ты! — потащили на бал... Зачем ему этот бал? Таким Горич оста¬
вался у Варламова и спустя много лет, когда играл эту роль на
сцене Александрийского театра в Петербурге.
После Нижнего Новгорода — Саратов.
Во весь опор сыграл в саратовском театре с десяток ролей.
Снова Скотинина, потом Алешу Поповича в лихой инсцениров¬
ке русской былины, страшного Водяного в ходко шедшей мело¬
драме «Нина, или Безумная от любви»... Но и Кочкарева в «Же¬
нитьбе» Гоголя. И был он у Варламова человеком шальным, за¬
водным, поспешным в поступках и старательным не по уму. Каза¬
лось, Подколесин и женился бы на Агафье Тихоновне, не испор¬
ти дела Кочкарев своим наступательным напором и дурью от
собственного хмельного счастья молодожена.
С пылающей рыжей шевелюрой на голове, в таких же ры¬
жих в клеточку штанах со штрипками — носился по сцене как
оглашенный, толкая людей, задевая и опрокидывая стулья.
Эту роль Варламов играл в радостном самозабвении, захлест¬
нутый скоропалительным пылом легкодумца. И она сослужила
добрую славу молодому актеру.
Сколько памятных встреч на шумных и бойких перекрестках
актерских дорог! И каждая такая встреча — урок. Каждый
урок — шел впрок. И на вырост.
В Гельсингфорсе подружился с Иваном Платоновичем Кисе¬
левским, который в тог год занимал первые роли в театре. Дво¬
рянин, воспитанник морского кадетского корпуса, офицер воен¬
ного флота, бросил однажды все и ушел на сцену. Высокий, хо¬
рошо сложенный, с изящными манерами благородного барина,
с мужественным лицом героя въяве, совершенно терялся в ро¬
лях, в которых должно было проступать смешное. Даже Скало¬
зуба играл с безупречным рыцарским достоинством. Может быть,
именно поэтому полюбился ему легкий и веселый талант Вар¬
ламова. Находил недостатки в его произношении, дружески по¬
правлял...
«Пробыв восемь лет в провинции, я играл лето и зиму не пе¬
реставая».
В яростном раже купался в водевильных небылицах и не то¬
нул в тяжелых водах многоречивых и выспренних ложнороман¬
тических драм. Радовался театральным будням как праздникам