Боцман рассердился. Почудилось, что смеются над ним.
— А ну, отчаливай отсюдова...
Он испуганно отошел и услышал слова, брошенные ему
вслед:
— Дурак во всю спину.
Так и не понял, почему «во всю спину». Даже переспраши¬
вал у актеров. Потешались, но не могли объяснить.
Мастак был задавать бестолковые вопросы. Бестолковые или
остроумные?
— Сегодня хозяюшка моя читала по Библии: придет время, и
железные птицы будут клевать людей, живой станет завидовать
мертвому, никто не спасется, только малое число...
— Ах, какие страсти!
— Вот вы смеетесь, а я все думаю: что значит — «малое
число»? Сколько?
Или вдруг спросит:
— Почему же солнце ходит против часовой стрелки?
Как на это ответишь?
Часто ни с того ни с сего разбирал его смех, и всегда нахо¬
дился кто-нибудь, чтоб напомнить ему, признак чего смех без
причины.
Изредка поручали ему выходные роли в два-три слова.
И случалось, кричали по его адресу из зрительного зала:
— Уберите эту дубину. Заслоняет...
Действительно, высокий, упитанный, осанистый, — казался
слишком громоздким в маленькой роли на маленькой сцене.
Но ведь не обижается тот, кто не хочет быть обиженным.
А он не хотел.
Просто беда: не знал, как держаться на сцене, куда девать
руки, размахивал ими без толку. Кто-то из старых актеров, бы¬
вало, прикажет:
— Сбегай, дружок, в лавочку, купи несколько катушек ни¬
ток и приходи за час до спектакля ко мне. Займусь тобой...
А занятие было такое:
— Садись и разматывай нитки с катушки на бумажку. Пере¬
мотаешь этак дюжину-другую, руки-то устанут и будут двигать¬
ся плавнее.
Слушался и исправно следовал наставлениям.
Другой актер, бывало, учит:
— Перед выходом на сцену правой рукой перекрестись, а ле¬
вой — проверь, в порядке ли платье.
И, смеясь, укажет кивком на известные пуговицы брюк.
Такова была первая школа актерского ремесла.
«Был полон восхищения тем, что я — актер»,
— Зачем вы держите в труппе этого недоросля? — спросил
кто-то у А. М. Читау.
Слово было сказано кстати. И Александра Матвеевна сразу
нашлась.
— Как зачем? Завтра же начнем репетировать «Недоросля».
Митрофанушку сыграет...
И восемнадцатилетний Костя Варламов сыграл Митрофа¬
нушку.
Не сохранилось никаких воспоминаний, отзывов, устных рас¬
сказов об этом спектакле. Но нетрудно представить себе, каким
был он Митрофанушкой.
Среди актеров, которые изгилялись, прикидываясь на сцене
Скотининым, Вральманом, Простаковыми, конечно же, с ужим¬
ками и крйвлянием, — ходил совершенно натуральный, чистый
как алмаз, лучезарный дурачина. Был силен стоеросовым здо¬
ровьем и нетронутым, первозданным невежеством. Ни следа
умишки в воловьи ясных, круглых глазах. Румяные, как налив¬
ное яблоко, щеки, постоянно полуоткрытый рот, по-ребячьи пух¬
лые, смачные губы...
И, разумеется, никакой театральный тришкин кафтан не мог
быть ему впору, — узок и короток. Ведь на голову был выше
своих родных и учителей; выше других на целую дурную голову,
ненаселенную думами и знаниями.
Как могли играть рядом с таким неподдельным и всамделиш¬
ным Митрофанушкой другие актеры?
Хорошо известен любопытный случай в истории Московского
Художественного театра.
Готовясь к постановке «Власти тьмы» Льва Толстого
(1902), группа работников театра во главе с К. С. Станислав¬
ским поехала в Тульскую губернию — на месте изучить все под¬
робности крестьянского быта и обихода. С собой в Москву при¬
везли бабку-старуху и пожилого крестьянина — советчиками ре¬
жиссеру.
Бабка оказалась необыкновенно сметливым и одаренным че¬
ловеком. Много помогла дотошными указаниями актрисе, кото¬
рой была поручена роль старухи Матрены. Незаметно выучила
весь текст наизусть. Как-то исполнительница этой роли заболела,
не могла участвовать в репетиции. Попросили бабку заменить