— А почему неразумной?
Чини пожала плечами:
— Не знаю. Я всю жизнь любила Андрена. Да чего уж тут говорить, я восемь лет жила у него за пазухой, знала все его секреты и страхи. Я была рядом. Понимаешь? Всегда. И когда он молчил штаны и когда стал князем. Мы все это время влияли друг на друга, заставляя развиваться. Мы были ближе, чем могут быть просто любовники. А в самый волнительный для меня момент он просто сбежал. Не оказался рядом. И вот мы сейчас. С тобой. А там может весь мир в клочья. Это разумно?
— Ты всё ещё его любишь, подруга. Больше, чем думаешь.
— Его? Да за что его любить? Он не слышал, как я теперь пою. Он не видел, какой я стала. Он…
— Чини… там сёстры кровь проливают. Пойдём скорее!, — Заторопилась ведьма. — Где мой посох?
— Где-то в корнях дерева. Сейчас найдём. — Чини первой вылезла из дупла, спрыгнула на землю.
Оделись, вооружились и пошли по просыпающемуся лесу, ловя каждый звук, каждый шорох. Мокрый, вымытый лес жил своей жизнью. Зверьё лениво выползало из всех возможных укрытий.
Фирадея сжала ладонь на посохе — взгляд зацепился за первых павших. Ведьма и амазонка лежали мёртвыми друг напротив друга. В груди ведьмы торчало оперение стрелы, а амазонка лежала с сожжённой головой.
Забрали жизни друг друга в одно время.
Очередное дерево, исчезнув, показало картину боя целиком. Тела устилали всю небольшую поляну возле деревни, распластавшись так, как застала смерть. Кровь смешалась с грязью и не было ничего благородного в такой смерти. Лики смерти смотрелись отвратно. Пахли ещё хуже. Страшная, лютая бойня, коробила средца. Смерть нагулялась вдоволь, оставив тень на застывших лицах. Птицы и живность устраивали разведку, бегая между павшими отрядами и присматриваясь к лакомым кусочкам. Живых словно не осталось. Мечи, посохи, стрелы, сломанные луки, шесты. Всё было разбросано по траке, утоплено в грязи и лужах.
Чини услышала всхлип, повернула голову. По щекам Фиры текли крупные лазурные капли. Прижала её к себе, успокаивая.
— Похоже, что эта ночь нас обеих сделала взрослыми. Будь сильнее. Мир такой. Холодный и безжалостный, пока не найдёшь спутника жизни. Но мы сделаем его другим. Насколько сможем. Мы попросим богов быть к нам помягче.
Фира усиленно закивала. Но не смогла сдержать нового порыва слёз. Плотину прорвало.
Чини продолжила:
— Вчера мы взяли в бою первую кровь. Теперь посмотри в глаза своим врагам и… прикрой их навсегда своей ладонью. Эти глаза будут теперь вечно жить в твоей душе. Это часть жизни тех, кто убивает. Ты боевая ведьма, это твоя стезя. Прими это.
Фирадея затихла. Отпрянула, вытирая слёзы:
— Пойдём дальше, может быть кто-то ещё жив?
Они вошли в сгоревшую деревню. Рядом со сгоревшим дотла домом Чини ускорила шаг — увидела обездвиженного Грока. Тот лежал, подмяв под себя… орчиху! Обнажённая грудь последней целилась в небо, минуя ладонь орка. На лбу струпьями засохла струйка крови.
— Во даёт! Ничего себе у орков любовь. А я думаю, куда он вчера устремился? Вон оно значит как. А всё прикидывался, что в бой ведет. Говорил, что он де не камень, кремень и скала разом, чувствам неподвластен. Берсеркер дутый.
Чини склонилась над орком, прислушалась, припав к груди. Орки дышали оба. Спихнув Грока с орчихи, вместе с ведьмой вытащили орчиху из высыхающей лужи.
Орки проснулись одновременно. Руки схватили несуществующие шеи врага, пальцы сжались, только после этого открылись карие глаза, помнящие вчерашнюю битву. Грок, кряхтя, повернулся на бок. Орчиха с цветом волос, как зрелая свекла, сделала тоже самое. Повернулись друг к другу… Крики разорвали небо одновременно.
Чини, от неожиданности оступилась, села пятой точкой в лужу. Едва живые орки на ей глазах вскочили, шаря глазами вокруг в поисках оброненного орудия.
— Так, всё! Бой закончен! Если вчера не поубивали друг друга, то теперь точно не сможете.
Чини оглянулась. Чудовищных размеров меч торчал из лужи, топор лежал рядом. А орки застыли напротив друг друга, примеряясь взглядами. Они хотели угадать следующее движение оппонента и предотвратить. Но больше оба просто не могли поверить, что вчерашней ночью сражались друг с другом, а не с чудовищным демоном в обличии зверя.
Чини почесала щёку, раздумывая.
Фирадея вздрогнула. Из-за дома вышли уцелевшие амазонки. Неполные три десятка. Большинство было в повязках, хромали, баюкали руки, держались за рассечённые, высохшие раны. Сильные руки сжимали ятаганы, мечи, клинки. Натянутые луки поймали в прицел Грока.