Ответ я получил довольно быстро. На месте, где я оставил эльфийку, осталась только примятый прошлогодний мох, а сама темная исчезла и я догадывался, куда отправилась девушка.
Побороть жажду крови тяжело, особенно, когда приходится наблюдать за зверствами со стороны. Это чувство было новым для Лиан, и пусть она уже побывала в нескольких передрягах, каждый раз ей приходилось обороняться или скрываться, каждый раз силы были неравны. Сейчас же Лиан чувствовала в себе силу — и это чувство меняет на корню абсолютно все. Ведь наблюдать за чем-то столь же омерзительным, как работа фуражной команды в несчастной деревне, становится буквально невыносимо.
Я встал во весь рост и внимательно посмотрел в сторону косого сарая, со стороны которого совсем недавно доносились короткие вскрики и всхлипывания, где солдаты резвились с одной из местных жительниц. Именно туда направилась Лиан, мне осталось понять, какой маршрут выбрала темная для того, чтобы перехватить девчонку до того, как она наломает дров.
По окончании боя я отвешу своей воспитаннице столько затрещин, сколько выдержит ее голова, а после этого она вовсе пожалеет, что просто не бросилась на собственную саблю. Ослушаться приказа в бою — есть фактически прямое предательство. Нельзя отступать от общего плана, ведь так ты не только проявляешь неуважение к товарищам, но и подвергаешь их ненужному риску. Особенно когда дело касается столь дерзкой вылазки, как спланировали мы с эльфийкой.
Опять согнувшись в три погибели, я, придерживая ножны с мечом, устремился по широкой дуге к тому самому сараю. Между ним и подлеском было футов триста пустого поля, на котором даже в ночной темноте при свете звезд опытный глаз может разглядеть фигуру противника. Лиан была опытной охотницей и понимала, что двигаться по открытой местности нельзя, а значит, она пойдет краем опушки, сливаясь со стволами деревьев и кустарниками. И я отправился следом за девушкой.
Когда до сарая оставалось несколько десятков шагов, я почувствовал, что все кончено. Несколько вспышек предсмертной агонии всколыхнули пространство, темноту разорвала пара коротких вскриков, после чего в воздухе разлился протяжный предсмертный хрип.
Лиан стояла над четырьмя телами. Три солдата. У одного снесена голова, второго эльфийка разрубила от ключицы до живота, а третьего, со спущенными портками, пригвоздила к земле мощным уколом сабли, который пробил грудину и пронзил сердце. Женщина, которой Лиан спешила на помощь, уже затихла. Мне хватило одного взгляда, дабы убедиться в том, что помочь ей было уже нельзя. Разбитая голова, лужа крови, которая собралась под затылком и не успела впитаться в плотную, вытоптанную вокруг постройки землю.
Я ничего не говорил. Лиан попыталась поднять на меня глаза, но секунды хватило, чтобы эльфийка потупила взор и уставилась на землю под ногами, нервно сжимая рукоять сабли.
— Ты меня разочаровала, — коротко сказал я. — Поговорим потом. А теперь пошли, ты добавила нам работы.
Их найдут, рано или поздно найдут, а значит надо бить первыми.
Я раздраженно цыкнул, прикидывая, как придется гоняться по всей деревне за солдатами. Еще не меньше десятка человек, а может, и больше. Сколько их было, когда они заезжали в поселение? Чуть больше дюжины? Число не имело значения, пока я планировал ударить фуражной команде в спину, но не теперь. Теперь мне нужно вести точный подсчет, чтобы никто не ускользнул, никто не донес в стан врага о том, что здесь произошло.
— Встанешь на дороге, будешь перехватывать беглецов, — коротко скомандовал я Лиан.
— Но я могу сделать больше и…
— Не обсуждается, — отрезал я и указал рукой, в какую сторону двигаться эльфийке. — Ты уже сделала все, что могла. Теперь иди.
«Мне надо за тобой прибрать». Эти слова не прозвучали, но подразумевались, девушка четко это ощутила. Лиан опустила плечи и, как провинившийся ребенок, ушла в указанную мной сторону. Ребенок, с окровавленной саблей в руках…
Тяжело вздохнув, я перехватил меч и шагнул за угол, на хор голосов, криков и шум, который доносился из деревни.
Погром был в самом разгаре. Я прикрыл глаза и прислушался к магическому потоку, который, словно поток воды, отражался от любого живого существа. Еще две группы солдат — по трое — спешились и отправились на поиски развлечений. Солдаты, что остались в седлах, курсировали по всей деревне, выискивая взглядом выживших мужчин и потенциальных беглецов. Первое сопротивление было подавлено, пара местных под присмотром одного из бойцов, обходили дома и таскали скудные припасы в огромную кучу посреди деревни. Из нескольких домов доносились крики и смех, именно там расположились насильники, единственная косая улица была усеяна телами тех, кто имел неосторожность встать на пути всадников. Один из домов уже горел, пламя вот-вот должно было перекинуться на соседние строения, но не было ни криков, не попыток потушить пожар. Немногочисленные выжившие жители, в основном старики и старухи, стоя в алых отблесках пламени, молча наблюдали за происходящим, четко понимая, что даже если на их спины не опустится сабля, то до осени они точно не доживут.