Проклятая девчонка, что же ты натворила…
Я вышел из тени. Стоящая на краю улицы старуха вздрогнула, подняла на меня глаза, но даже не вскрикнула. Я всегда поражался этой способности пожилых людей видеть смерть. И вот сейчас, эта седая беззубая женщина явно видела во мне погибель. Не только для себя — вообще для всех, кто оказался сегодня в этом поселении.
Несколько мгновений старуха смотрела на меня, будто не понимая, что видит, но потом опустила глаза, заметила печати на моих ладонях, и я увидел, как улыбка тронула ее губы.
— Сегодня тут не останется живых, я тебе обещаю, — тихо сказал я женщине, а она только кивнула в ответ, без страха убирая от груди руки и высоко поднимая голову.
Она увидела во мне смерть, о которой только что молилась всем богам Менаса, и она решила, что боги откликнулись на ее зов. И если уж Смерть должна забрать и ее взамен на жизни насильников и убийц — так тому и быть.
Мой меч без труда вошел в ее горло и рассек позвоночный столб. Старуха умерла еще до того, как я успел выдернуть клинок, а ее тело коснулось земли.
Я не могу оставить их в живых, я могу лишь подарить им быструю смерть.
Мой меч напитался человеческой кровью. Добровольная жертва — мощное оружие, как жаль, что я получил ее при таких обстоятельствах. Повстречайся мне эта старуха в момент, когда поблизости проходит колонна врага, я бы смог сокрушить сотни одним заклинанием, не потратив на него и крупицы собственной мощи. Сейчас же ее кровь, остатки ее жизни, ее последнее желание отомстить я смогу обрушить лишь на несчастную дюжину.
Единственный способ замести следы — сжечь тут все дотла. Придется, потому что иного выхода у меня нет. Но сначала я должен принести смерть, как и обещал.
Огромный магический серп срывается с острия моего меча и, пролетая через половину улицы, разрубает сразу двух всадников, которые наблюдали за сбором припасов. Люди вскрикивают, сгибаются в ужасе, но еще несколько мощных магических ударов и все кончено. Я не церемонился, не тратил время и силы. Я пользовался той мощью, что даровала мне перед смертью старуха, чем значительно облегчила мою задачу.
Даже следов магии Нильф тут не останется. Только чистая сила крови, которой и без меня было пролито немало.
Я вхожу в первый дом и вижу, что сразу двое крайне заняты молодой девушкой. Я смотрю на ритмичную возню посреди грязного глиняного пола, вижу дрожание лучины, которая едва давала света. Я встречаюсь с ней глазами и вижу в них только боль и желание умереть. Она не понимает, кто я такой, но видит меч в моих руках, видит, что я не солдат, что я кто-то другой.
Мольба в ее глазах.
«Если не можешь помочь, то хоть прекрати это», — вот что читалось в ее взгляде.
Одним взмахом клинка я обрываю жизнь всех троих и иду дальше, на поиски следующей жизни, которая закончится сегодня.
Я не хотел этого делать. Знал, что если ступлю в деревню до того, как из нее выедут бойцы Мордока, мне придется вырезать всех, от мала до велика. Самую грязную часть работы за меня сделали фуражисты, эти мародеры, которые почему-то называли себя солдатами. Остались лишь опороченные женщины, вдовы, одинокие старики. Никто из них жить не хотел и сейчас я давал им то, чего они желали больше всего.
Смерть для всех вокруг, без разбора.
Я закончил свой обход, когда пламя пожара уже перекинулось с косой избы на небольшую пристройку, похожую на курятник. Встав на одно колено, я опустил пальцы в лужу крови, которая натекла под только что убитым мной жителем деревни. Последний старик, который достойно принял свою смерть. Так же достойно, как и встреченная в самом начале моей жатвы старуха.
Мой клинок дрожал от переполняющей его крови, и я не стал сдерживать рвущуюся на свободу магию. Очертив вокруг себя полукруг, я выбросил кольцо черного пламени, которое в мгновение ока воспламенило рядом стоящие дома.
Пламя сделает свое дело. Вся деревня превратилась в огромный погребальный костер, который скроет мои следы. Пусть это все выглядит как неудачный рейд, в котором что-то пошло не так. Никто не станет разбираться, почему небольшой отряд оказался в огненной ловушке. Армии нужно будет двигаться дальше.