— Мне не плевать, что может случиться, если эта печать активируется! — воскликнула Лиан. — Как ты не понимаешь! А если я опасна?
— Ты поэтому раньше твердила, что хочешь прожить всю жизнь в долине? — спросил я.
— А может и поэтому! Может и поэтому! Может ты, старый мерзкий колдун, единственный, кто сможет эту гадость пережить! Вот в чем дело!
Сжатые зубы, ярость в глазах. В ее глазах я переживу даже пришествие бога Света. За меня Лиан не боялась, а вот за всех прочих…
— Мне плевать, как на меня смотрят. Я привыкла. Но я хочу знать, что со мной безопасно. Ты сам сказал, что даже твоя вечность подойдет к концу намного раньше, чем я подойду к своим средним годам. А зная тебя, ты может больше никогда и не покажешься в Вечном Лесу! Вот почему я хочу поехать!
Как ей сказать, что я знаю, что делает печать? Что я ее уже активировал и ей не грозит самовоспламенение или как она там на самом деле видит этот процесс? Как я могу рассказать Лиан, что она уже однажды умерла?
— Ты ведь не поверишь мне, если я скажу, что ничего плохого не случится? — спросил я.
— Не поверю.
— Но и своего решения я менять не собираюсь. Ты не поедешь, — сказал я, демонстративно беря в руки один из отчетов и переводя взгляд на текст.
Лиан выскочила из кабинета и с такой силой ударила дверью, что я подумал, что на меня рухнет стена. Но многострадальная управа выдержала и это издевательство, а со мной остался только гул в ушах и бесполезная накладная из Пелофа, по которой в лагерь пленных привезли очередную телегу с крупой. Есть тайны, которые я никогда не смогу ей поведать. И тайна о смерти Лиан и печати — одна из них. Во всяком случае, пока я сам не разберусь, как именно я смог нарушить один из законов магии.
Глава 19
Свита
— Учитель, вы уверены, что не желаете сделать заказ у мастеров Мибензита?
— Эрегор, именем Нильф прошу, отстань от меня, — выдохнул я, орудуя ножом над куском мяса.
— В чем дело, старик? Что одноглазый от тебя хочет? — встряла Лиан.
— Лиан, чуть больше уважения… ко всем присутствующим, — ответил я эльфийке.
— Но, в самом деле, в чем дело? — продолжила напирать девушка.
— Твой опекун отказывается расставаться со своими лохмотьями, — едко сообщил эльф.
— Это не лохмотья! Этому плащу всего пара лет!
— Может, пара сотен лет? — уточнил Эрегор. — Учитель, мы скоро отправимся на Холмы Налора! Во дворец! Как вы можете предстать перед двором и Ее Величеством…
— Могу и предстану, — огрызнулся я. — Мне не нужны наряды.
— Ты бы мог вызвать демонов из печатей и заявиться в столицу темных в своей броне, — внезапно предложила Лиан. — Она так интересно шевелится…
От мысли, что я ворвусь в святая святых его народа в демоническом обличии, Эрегор как-то посерел.
— А знаешь, мне нравится! — решил я подыграть темной и тут же заметил, как в глазах эльфийки запрыгали озорные огоньки. — Эрегор, что скажешь? Ты же говорил, что мне нужен богатый и желательно броский наряд, раз уж я решил посетить Н’аэлор.
— Учитель! — выдохнул эльф.
— Очень удачно пожарили сегодня мясо… — подал голос Ирнар, который все это время молча ковырялся в тарелке.
Мы трое повернули головы к лейтенанту, который безмятежно продолжал разделывать свой кусок. После того как эти двое, Лиан и Ирнар, стали едва ли не за руки ходить по Халсину, мы с Эрегором приняли решение приблизить к себе темного. В любом случае, Ирнар давно доказал свою преданность как Эрегору, так и мне, а еще он был моим полноправным учеником. Так что теперь ужин мы всегда накрывали на четверых.
— Тебе есть что сказать? — спросил Эрегор, недобро сверкая своим единственным глазом.
— У меня есть вопрос к Владыке, — хладнокровно ответил эльф.
— И какой же? — спросил я.
— Вам с командиром на двоих правда почти две тысячи лет? — спросил эльф. — Просто у меня чувство, что я оказался в казарме с новобранцами…
Лиан вылупила глаза и, казалось, сейчас лопнет от сдерживаемого хохота. Эрегор стал каким-то темно-бордовым от прилившей к лицу крови, я же только рассмеялся.
— А ты думаешь, с годами что-то меняется? — с улыбкой спросил я эльфа. — Сам-то хоть с юности изменился?
— Моя юность еще толком и не закончилась, — пожал плечами стотридцатилетний эльф.
— Именно. Мужчины не взрослеют, Ирнар. С определенного момента юноши просто начинают сразу стареть. У людей самые тяжелые первые сорок лет, пока не приходит осознание, а у эльфов… Лет триста? — я вопросительно посмотрел на Эрегора.
— Примерно так, — важно кивнул опальный советник. — Потом становится проще.