Будто подслушав наш разговор, чего, конечно же, не могло быть, Игрид сначала принесла большую булку белого, только утром испеченного хлеба, а следом на стол встали и свинина с репой.
— Мне нравился твой хлеб, — внезапно выдала Лиан, после чего моментально уткнулась носом в тарелку, словно и вовсе ничего не говорила.
— Волнуешься? — спросил я. — Ты же сама хотела отправиться в Вечный Лес.
Девушка отложила в сторону ложку и, положив ладони на колени, уставилась куда-то в пустоту. Было видно, что сейчас она пытается сформулировать довольно сложное и новое для себя чувство.
— Это как беспричинная тревога, — наконец-то сказала она. — Я понимаю, что с тобой мне ничего не грозит, я понимаю, что сама напросилась, и мы с Ирнаром и одноглазым потратили массу сил, чтобы уговорить тебя. Но…
— Страшишься ответов? — спросил я с улыбкой, помогая Лиан выговориться.
Девушка уставилась на меня, пытаясь понять, не насмешка ли это.
— Поскорей бы жизненная сила выветрилась. Мне не нравится это лицо.
— Ты говорила, что я красавец, — усмехнулся я.
— Это правда. Но мне нравилось твое старое лицо, это мне незнакомо, — ответила эльфийка. — Но да, мне страшно. А что, если мои тревоги не беспочвенны? Ты сам говорил, что Нильф буквально навязала тебе меня. Что если Третья что-то знает, что нам пока недоступно и она только ждет, когда мы сами разберемся? Что если проклятых детей убивают не просто так?
— Я никогда об этом не слышал, во всяком случае до того, как встретился с тобой, Лиан, — серьезно сказал я. — А ведь я был сподвижником самой Элантриель. Я кое-что знаю об эльфах, что темных, что светлых.
— Почему ты сразу не сказал мне, что у королевы был меч, а не две сабли? — внезапно спросила Лиан.
— А я должен был отобрать у тебя эту сказку? — спросил я в ответ. — Меч или сабля, для тебя Элантриэль это просто легенда, которую тебе рассказывала та погибшая эльфийка. Тем более, если бы не эта сказка, у тебя никогда бы не появилось столь прекрасной сабли, которую выковал мастер Зинас.
— Мы бы вообще здесь не оказались, если бы не эта сказка, — внезапно ответила Лиан. — Так бы и сидели в башне. Ты бы не помирился с Эрегором, я бы не познакомилась Ирнаром. Весь этот город превратился бы в руины, а Мордок уже бы шагал со своей армией к южным берегам… Ты бы так никогда и не собрался бы в Налор.
— Да. И все это лишь потому, что когда-то одна наглая девочка сказала, что хочет быть, как королева из сказки, хочет сражаться двумя саблями, — улыбнулся я.
— Ну, сейчас-то я понимаю, как это глупо, две сабли, — усмехнулась Лиан, отправляя в рот кусок мяса. — Но да, ты прав.
— Страшишься ты будущего или нет, а оно все равно наступит. Как и перемены, — ответил я. — Время остановить невозможно.
— Неужели? — удивилась Лиан.
— Я пытался, — ответил я девушке, отпивая из кружки. — Почти семь сотен лет, но я лишь немного замедлил его ход. В Налоре все будет в порядке, не тревожься. Если надо будет, я просто сожгу этот город, и мы пойдем дальше.
— Ты так легко об этом говоришь, а сам даже армию противника заставил сдаться в плен, а не истребил на корню. Куда уж там целый город?
— Если я чего-то не делаю, это не значит, что я не могу, — ответил я эльфийке. — У всего есть своя цена, Лиан. В прошлый раз мои действия привели к тому, что целый народ лишился своего дома. Если я оставлю безжизненную пустошь и на месте Вечного Леса, как это было с Садами Армина, то вся моя жизнь это лишь путь разрушения. А значит, святоши окажутся правы. Я не могу доставить им такого удовольствия. Но тебя я в обиду не дам, не сомневайся. Слишком много сил я вложил в твое воспитание, а ведь наша богиня не терпит расточительства.
Я улыбнулся и потянулся к кружке с вишневым пивом, Лиан же только рассмеялась и опять взялась за еду. Проблема с брошами разрешится в ближайшие дни. Лорд-командующий уже подыскал мне кандидатов в сопровождение, Эрегор и Ирнар готовили припасы в дорогу. Перед отъездом мне надо будет еще раз поговорить с Армелем, после чего нас ждет путь на север.
Совсем скоро я окажусь под сенью Вечного Леса.
Глава 21
Рабыня
На дороге к востоку от Мибензита
Караван шел уже несколько недель.
Старые телеги скрипели и увязали в весенней грязи, кони фыркали и хрипели, погонщики боролись с мулами, хлесткими ударами заставляя этих упрямых тварей переставлять копыта. Будущие рабы же, сидевшие по клеткам, изредка тихо переговаривались, но больше смотрели в одну точку, прокручивая в голове, как они докатились до такой жизни.