— Какой?
— Что с тобой делать, раз ты тут?
— Напарник, ты чего? — Айне едва не подавилась. — Это ж я! Забыл, сколько мы дорог избороздили? Краюху хлеба делили? О, кстати! Хочешь? Самое вкусное оставила! На!
— Каких дорог? — изумился я, глядя на протянутую обслюнявленную корку. — Из-за тебя на меня эльфы охотятся и награду объявили. Ты бедствие ходячее, я тебя лучше в цирк продам.
— Феееда приютил, а меня в цирк? О боги, как жесток мир…
Айне состроила жалостливую рожицу, но хлеб жевала с прежним энтузиазмом голодной волчицы.
— Ты еще слезу пусти, — не повелся я на спектакль. — Ладно, побудешь пассажиром. Не топить же тебя?
— Конечно, — обрадовалась фея. — Я не подведу, капитан!
— Ну-ну.
— А где мне спать?
— Вон в том курятнике приберись, — кивнул я на камбуз, — и живи, сколько хочешь.
— Это что за звери? — Айне тем временем задрала голову на парус. — Сколько у них ног… А что это они делают?
Айне наклоняла голову то на одну, то на другую сторону, ища правильный ракурс. Спаривающиеся осьминоги с человеческими лицами и переплетение щупалец на парусе такой возможности не давали. Если только по лицам попытаться, а так… Где там верх, где низ, я сам не понимал, а ответить не успел, потому как фея умчалась дальше.
— А тут что за уродина? — закричала Айне, разглядывая второй парус. — Она кого-то кушает? Напарник, что за ужас! Меня недельку не было, а ты почти людоед! Может и зубы сточил, как этот, из подвала? А ну покажи!
— Отстань.
— И вообще, — раздался топот и фея высунулась у штурвала, — эта лодка не похожа на торговый корабль.
— Да ну?
— И на военный не похожа.
— Быть не может.
— Мы теперь эти? Пираты? — обрадовалась Айне, забравшись на штурвал. — Всегда хотела стать пираткой! Я в книге читала, что у них клады и много золота. Дашь порулить?
Она огляделась.
— А где наше золото, напарник? Внизу кроме полудохлого Чука и бочек ничего нет. И гора бутылок.
— Слышь, гроза морей, утихни, а? — попросил я. — Могу ведь и ремнем всыпать.
— Нет у тебя ремня. И покушать особо нету. В бочках вонючее мясо, хлеб засох, яблок нет, — по-хозяйски забубнила Айне, подводя итоги молниеносной ревизии, — корабль страшный и людоед не на цепи. Надо что-то решать, да? И вообще, почему это он боцман? А не я?
Я вспоминал, найдется ли на борту булыжник и прочная веревка.
— И где посреди океана купить платья? И туфли? Нет, нужен пиратский костюм и пиратский меч. Деньги-то хоть есть у нас?
Я открыл карту. Началось. «У нас», ага.
— И припасы. Я же умру некушанная, понимаешь? Эх, напарник.
До очередного плавучего города было не то, чтобы рукой подать. Я задумался.
— Можно ловить вкусную рыбу! — Глаза Айне загорелись азартом. — Удочки есть? Да откуда, вы же не специалисты. Надо оторвать вон ту доску и леску привязать. Точно!
Штурвал закрутился словно сам по себе, дух ветра завыл, шхуна сменила курс и помчалась к плавучему городу.
— О! Фонтан! Это кто там плавает? Какая-то черная клякса. Ее едят? Давай из того лука стрельнем, а?
В городе, мелькнула мысль, должны продавать затычки для ушей.
— Кстати, напарник, я хочу рисунок на кожу. Вон, даже у болезного есть, мне тоже надо на плечо или на оба. Не такой череп, как у тебя, конечно, а что-нибудь красивое. Я же теперь пиратская фея, во!
«Мертвая вода» спешно неслась под всеми парусами и через пару часов с треском врезалась в причал города.
Айне сидела на плече, гордо задрав нос, да поглядывая на местных снисходительно и свысока. Платье сменили брюки и рубашечка с жилетом, а на голове устроилась лихо заломленная беретка с вышитым черепом и костями. На поясе болталась миниатюрная абордажная сабля в ножнах. Ее выточил из ножа замученный кузнец, который по мере процесса явно хотел вдарить молотом и по голове назойливой фейки. «Чтобы как вон у того пижона с бородой! Видишь ту пиратскую морду? Такую же саблю, как у него, делай!»
— Видал? — похвасталась она, сунув головной убор мне под нос. — Швея — мастер.
— Видал-видал, — отмахнулся я, — уже двадцатый раз видал, и саблю тоже. Тебе еще что-то надо или отправляемся? «Мертвая вода» на низком старте.
— А как же припасы? — возмутилась Айне. — Я устала жевать солонину! А попить вообще только ром, а он вонючий.
— Ты и его попробовать успела?!
— Ну а чего? Я фея взрослая, а у боцмана воды нет. И что теперь, из океана пить? Я тоже пробовала, кстати, но в нем вода соленая и невкусная.
— И рыбы в нее писают, — добавил я, — и киты какают.
— Фу-у-у-у!
— А как ты хотела? Дикая природа.
— В лесу не так. В лесу знаешь как?
Я знал, но не успел и рта открыть, как Айне принялась рассказывать, что там в лесах. Жужжала и жужжала в ухо, как шмель. Я уже мутировал, видимо, потому что в башке включился фильтр, и я только в нужных местах кивал и поддакивал, пропуская трескотню, да поглядывая на торговые лавки. А вот тащившемуся позади несчастному боцману досталось по полной программе. Простодушный пигмей воспринимал фейкин бред серьезно, так что относился к ней уже с благоговением. А та дула ему в уши о невероятных подвигах, да поверженных пещерных медведях, вперемешку с целыми армиями ежей. Сложно сказать, что рисовало людоедское воображение при слове «еж», но судя по восторженной физиономии — драконы и демоны рядом не валялись.
Пока мы плыли к городу боцман перестал шарахаться от нового члена экипажа и Айне рассказала, как со мной познакомилась, да какие героические деяния творила. Многое я сам слышал впервые, да что там — в фейкиных баснях я едва ли не таскал за ней оружие, как робкий слуга. Айне чегой-то там изничтожала, спасала и повергала, верхом на моей виверне, которую я у нее чуть ли не выпросил на время, оказывается. Свое изгнание и смещение с должности старшей жрицы обстряпала так, что в ее ногах валялись и боги, и дриады, и эльфы, умоляя не бросать сирых и убогих. А мужественная дщерь лесов махнула ручкой и ушла помогать двум недоумкам на дырявом корыте. Так что Чук, простое дитя простых островов Краба, изрядно мелкую фантазерку зауважал и вовсю заискивал, засранец лицемерный.
Как только перед нами возникли продуктовые ряды Айне пришла в неслыханное возбуждение.
— Это берем! И это! И вон то!
Мелкая фигурка сновала везде и сразу. Чук стонал под тяжестью поклажи, а когда его завалило с головой и он лишь подергивал ногами, придавленный тяжестью копченого марлина, я плюнул и нанял носильщика. Айне торговалась за икру, кальмаров, жареных осьминогов, пласты китового мяса, а при виде разнообразной и диковинной океанской рыбы напустила лужу слюней и оттащить ее стало возможно, только когда целый воз морепродуктов заскрипел по направлению к порту.
— Черт, Айне! — не выдержал я. — Давай удочку купим! Все это плавает прямо под нами. Зачем деньги переводить?
— Удочку? — Ручонки Айне жадно дернулись. — Экономия, да. Купим! Где?
«Мертвая вода» заметно просела, а трюм был забит почти под потолок. Когда мы покинули дружелюбный городок, я вздохнул с облегчением. Айне молчала и сосредоточенно пыхтела с удочкой, наматывая леску на катушку, привязывая огромный крючок, на который, казалось, можно смело ловить китов. На капитанском мостике как сами выросли скамейки вдоль бортов и кресло с прибитым к палубе столиком. На камбузе сменилась печь, посуда, мебель и образовалась куча угля. За кормой повисла на канатах узкая шлюпка, типа долбленки, да еще две пристроились по бортам. Шхуна превращалась из пиратской посудины и военной базы в прогулочную яхту. На корме появился специальный держак для удочки, чтобы крупная добыча не уволокла рыболовную фею на дно. Я уже наметил, где его можно подпилить.
Я вдруг осознал, что Айне молчит и пыхтит с удочкой. На шхуне царило спокойствие, даже ушам не верилось. Прекрасная идея, мелькнула у меня мысль. Удочку надо было сразу купить. Тишина и покой на время рыбалки обеспечены.
— Блин! Осторожней!
Айне так рьяно замахнулась, что крючок впился в штурвал между моих пальцев. На нем извивалась толстая чешуйчатая многоножка с жвалами-серпами.