«Мертвая вода» тем временем пролетела россыпь островов, а я решил отдохнуть от виртуала. Объевшаяся фея клевала носом, так что за рулевого встал Чук. Я пояснил, куда держать курс и клацнул на выход.
Глава 10
Привычно ускользая от пиратов, избегая игроков и минуя мелкие острова, «Мертвая вода» неслась к острову с отметкой в виде звериной башки. На пути попался бродячий торговец в юркой лоханке и после короткой погони перепуганный барыга сдался, позволив людоедской шхуне состыковаться с кораблем.
Айне мигом осмотрела товары и мы скупили едва ли не все барахло, что у него было. Счастливый морской офеня получил две сотни золотых, пять бочонков рома, окропленных горючими боцманскими слезами, часть выбитой пиратской экипировки и подался в сторону континента, а на палубе взгромоздились тюки с ремесленными ингредиентами, какими-то травами, книгами, в том числе и букварем со словарями.
— Айне! — скомандовал я. — Таскай покупки на камбуз, сортируй, учи азбуку. Хватит пинать балду и уподобляться Чуку.
— Капитан, — обиженно икнул боцман. — Я не того. Не этого. О мой ром!..
— А ты помогай, — указал я на груду барахла. — И хватит ныть, в трюме пойла — хоть залейся.
Покупки исчезли на камбузе. Айне принялась разгребать, сортировать и укладывать, жужжа, как шмель, и бормоча ругательства, а Чук исчез в трюме, оглашая океан унылыми стонами и жалобами. Когда «Мертвая вода» подошла к тигриному острову, Чук успел залить горе расставания с ромом едва ли не до комы, так что страховать меня с берега предстояло Айне. Я зарядил пушку, показал куда жать и подтащил бочонок, чтобы мелкая фея смогла целиться и в случае чего выстрелить.
— Сиди тут, у пушки. — Я внимательно оглядывал берег, заросший тростником. — Будь готова.
— Так точно! — Айне забралась на бочонок и навела пушку на заросли. — Аккуратнее, напарник.
В душе горюя о верном акульем мече, я подхватил один из трофейных палашей и спрыгнул в воду. Выбрался на камни, держа оружие наготове, и углубился в заросли. Ботинки поглощали шаги и слышно было только как шуршит раздвигаемый клинком тростник. Что-то напрягало и заставляло нервничать, по спине забегали мурашки. Я никак не мог сообразить, откуда взялось неприятное ощущение, странно знакомое.
Тростник смыкался за спиной, а я крался, сжимая рукоять что было сил. Дошло до меня когда я основательно продвинулся — на острове не пели птицы, не стрекотали насекомые, вокруг не было живого совершенно. Я замер, лихорадочно соображая и вслушиваясь. Вроде бы позади шелестнуло. Я пригнулся и вслушался. Тишина. Развернулся и сделал несколько шагов к берегу. Ухо тут же уловило прежний легкий шелест, но чуть в стороне. Запоздало все же дошло — на меня уже охотились.
Нечто крупное и злобное кралось рядом, вглядывалось в дурня с низкопробным палашом, принюхивалось и прикидывало, с какой стороны начинать его жрать. В реале все чувствовалось не в пример ярче, но и сейчас ощущения не из приятных. Я напряженно вслушивался, стараясь не сорваться и не помчаться к берегу. Догонит и задавит моментально, к гадалке не ходи.
— Падла, — прошептал я, чувствуя, как адреналин мутной волной вскипает в крови, — какая же хитрая падла…
Шелест раздался справа, стих, через секунду позади хрустнула веточка. В тростнике мелькнуло гибкое туловище, мохнатое, в полоску. Подробно разглядеть не успел, слишком быстро двигался зверь, а ноги сами швырнули меня в сторону. На место, где я только что стоял упал мохнатый ком, ощетинившийся когтями. Цепь ударила, бешено закрутилась, полетел изрубленный тростник, но зверь взвился в прыжке и исчез в зарослях.
— Гадство!
Я перекатился и бросился за ним. Вломился в заросли и замер, глядя на отпечатки тяжелых лап. Судя по глубине следов зверь попросту прыгнул вперед. Поднялся ветер и тростник зашелестел, скрадывая и без того тихую поступь неведомого океанского тигра. Мысленно проклиная выкрутасы погоды, я припал к земле, а цепи поднялись и закрутились над головой, срезая тростник и разрубая все вокруг. Мелькнула полосатая туша, оказавшаяся за спиной, как я и предполагал. Из оскаленной пасти выкатился громогласный рык и зверь расплылся в длинном прыжке. Я бросился наземь, пропустил зверя над головой и ударил вслед. Цепи снова опоздали за подвижной тварью, бессильно срубив тростник.
— Беда… — Я бросился в противоположную сторону.
Полосатый решил поразвлечься с добычей или цепи привели в смятение, сделал вывод я, ломая ноги в темноте и спотыкаясь о камни. Зверь превышал весом меня раз в пять, в поджаром теле ни капли жира, резкий и быстрый, а когти способны ошкурить слона в пару взмахов. Точно играется, скотина. Я мчался и пятой точкой чувствовал, как зверюга преследует в тростнике, а глаза безуспешно искали хоть какое-то дерево или скалу.
— Что ж такое!
Нога зацепилась за корень и я рухнул, проехав носом метра два. Подхватился и увидел дыру в земле, узкую, только-только втиснуться. Позади взревел зверь и я бросился в яму, торопясь изо всех сил, чувствуя, как клыки приближаются к незащищенному тылу с каждым мгновением. Спрыгнул вниз и мягко приземлился на землю. Уши резанул пронзительный визг, мелькнуло белое, щеку ожгло болью и я едва не размозжил голову прелестной молодой девушке, что мягко осела на пол и потеряла сознание.
— Гадство!
Щека горела огнем от хорошей такой пощечины, а красотка в шелковом платье лежала в отключке. Я зацепился взглядом за дорогие серьги, тяжелое золотое ожерелье на высокой груди, нежную кожу и хрупкую фигуру. В пышных светлых волосах виднелась заколка с крупными бриллиантами.
— Быть не может, — опешил я. — Зуб даю — принцесса! Наконец-то долбаная принцесса.
На голову посыпалась земля и в щель протиснулась когтистая лапа. Рычание оглушило, а когти вспороли воздух, едва не сорвав скальп. Я присел и спешно огляделся. Единственный выход над головой и там оскалилась страшенная звериная морда.
— Вот тут ты не угадал, — разозлился я. — Всю дорогу мечтал спасти коронованную особу, так что ловить тут тебе нечего, кошатина драная!
Едва пасть распахнулась, а гулкий рев стал выкатываться из глотки, шип на цепи пробил язык насквозь. Рычание сменилось мяукающими воплями и голова зверя скрылась, затрещал тростник, постепенно удаляясь от ямы. Я подхватил бездыханную девушку, кое-как выбрался наружу и прислушался. Вой зверя отдалялся, он крушил тростник и орал в стороне, но тембр быстро менялся и в жалкое мяканье вплетались отчетливые бешеные нотки. Сообразив, что сейчас тигр вернется карать за неожиданный пирсинг, я улепетнул по своим следам со всей доступной скоростью. Принцессу перекинул через плечо, словно куль с картошкой, и ломился сквозь заросли, не обращая внимания, что голова девушки колотится по спине.
— Айне! — заорал я, выскочив на берег. — Крути штурвал! Быстрее!
Фея с топотом бросилась на мостик, а я в несколько прыжков достиг борта и вскарабкался на палубу. Спасенная красотка упала на доски, якорь с визгом выпрыгнул из воды, а шхуна дернулась, трусливо набирая ход. За спиной дико взревел невидимый в зарослях зверь, обнаруживший что добыча ускользнула.
— Валим отсюда в темпе! — крикнул я. — Рули от берега!
Дух загудел и «Мертвая вода» стала разгоняться. Я прыгнул к кормовой пушке, молниеносно закрутил ворот и наложил гарпун.
— Покажись, не стесняйся, — шептал я, вцепившись в пушку, — давай, уродец. Дай только шанс.
Зверь идиотом не был и на злобные уверения не повелся, а шелест стих. Шхуна набрала скорость и отдалилась от берега, а я вглядывался до последнего, но ночная тварь подставляться под гарпуны не пожелала. Лишь когда «Мертвая вода» отошла на порядочное расстояние на берегу показался темный силуэт. Айне вспикнула, когда раздался протяжный и дикий вой, полный разочарования и ярости.
— Кто это, напарник? — прошептала фея, вскарабкавшись на плечо. — До чего страшно орет.
— Тигр-переросток, — напряженно ответил я. — Чуть не сожрал, скотина.
— Кого притащил? — Айне кивнула на спасенную. — Где подобрал?