Крупный черт толкнул собрата под удар, ловко уклонился от цепи и прыгнул на меня. Я отшатнулся, с руганью хлестнул, как кнутом, с оттяжкой, разогнав звенья как можно быстрее. Хрустнуло, грудь черта развалилась, обнажив ребра, и он рухнул, покатившись и сбив меня с ног. Сверху обрушилось тяжелое, сопящее и воняющее рыбой. Я едва успел вжать предплечье под клацающую челюсть и на меня в упор уставились блеклые глаза. Пасть щелкала, кривые клыки тянулись к глотке, а слюнями он забросал меня, словно матерый верблюд. Удерживал его с трудом, выручало, что я был раз в пять тяжелее, а злобный морской черт одной лишь лютостью вывезти не мог.
— Отвали, скотина… — выдавил я, тряся головой. — Чтоб тебя…
Коротко хрустнуло, в лицо плеснуло кровью. Черт замер, давление ослабло, а из-за плеча противника показалась бледная и трясущаяся Айне. В руках подрагивала сабелька, изгвазданная по самую рукоять. Я мигом отшвырнул обмякшее тело, рывком отправил фею за спину и вскочил.
— Наверх лезь! Быстро!
На носу визжал Зуб, как натуральный индеец на тропе войны, мерзко чавкал томагавк, а черти то и дело улетали за борт, брызгая кровью.
— Валите с моего корабля! — заорал я. — Убью!
Цепь пробила сразу троих, ощетинилась лезвиями и разорвала тельца пополам.
— Напарник! — выла Айне, указывая за борт. — Делай что-нибудь! Они борт ковыряют!
Я отбил острогу, ботинок впечатался в грудину черта, его отшвырнуло, сбив нескольких позади, а я бросился к борту. Цепь устремилась к коварным чешуйчатым, успевшим топорами изуродовать борт, усеяв воду щепками. Пробоину вырубить они не успели, цепи снесли их разом и под воду медленно ушли тела, пуская пузыри и слабо дергая конечностями.
Загудел бубен. Длинный тягучий удар сменился короткой дробью. На палубе замерли черти, словно в патоке застыли. Цепь пошла хлестать, пользуясь заминкой. Я промчался по палубе, пластая каждого чешуйчатого, под кровожадные вопли Айне. Зуб стучал в бубен, не прекращая выбивать сложный стремительный ритм.
— Быстрее! — прохрипел он. — Добивай!
Над палубой хлопнул портал, фея повелительно крикнула и на морских чертей набросился рой мух, впиваясь совсем не мушиными хоботками в чешую. Крупные, странного вида, будто вырезанные из стекла или слюды, с острыми, совсем не мушиными хоботками. Черти зашевелились, сбрасывая оцепенение, а я поспешно ударил с обеих рук, остро сожалея об утрате акульего меча. Тот бы остроги переломал только в путь, а зеленых недомерков я бы раскидал пинками, не вспотев, и жаба за ними бы не квакнула.
Мушиная армия Айне залепила оставшихся с ног до головы, тыча хоботками, словно жалами, каждого, кто имел несчастье очутиться на палубе. Я работал цепями, Совиный Зуб снова выхватил томагавк и через минуту последний черт с рассеченной головой упал на доски.
— Победа! — подпрыгнула Айне, а мухи кружились высоко над ее головой. — Собираем добычу!
Я осмотрел ближайшего противника. Вроде как гоблин в чешуе, только клыки из нижней челюсти торчат до самого носа. Хлипкие, но такой толпой можно на одиночек нападать только в путь. Да и небольшие суда на абордаж брать, где народу мало.
— Занятные уродцы, — пробормотал я, доставая эликсир. — Зубами можно кашалотов потрошить не напрягаясь.
— Ты уж извиняй, — просипел Зуб, хватая воздух, — но боец я так себе…
— Опа! — Визг резанул уши бензопилой. — Смотрите! Ха-ха! Повинуйтесь, верные крылатые!
Над кораблем кружили полчища слюдяных мух. Они трепетали крыльями, разбрасывая крохотные искорки, гудели и собрались вокруг Айне в рой. Фейка вытянула руки к небесам, грозя разорвать их в клочья скрюченными пальцами и визгливо хохотала, невнятно крича. Зуб поглядывал на нее все более настороженно.
— Не свихнись только на радостях! — предупредил я, втайне довольный результатом. — И почему мухи? А не стая гарпий?
— Все будет! — вопила Айне, размахивая руками. — Ха-ха! Я могучая фея!
Мухи с жужжанием вытянулись в длинную ленту и принялись летать вокруг шхуны. С учетом того, что рой был громадный, веретено получилось плотным и шумным. Айне скомандовала и рой взмыл на мачтой, свернувшись в плотное облако.
— Свободны! — Айне тряхнула рукой и мухи медленно растворились. — Видал?
Она поползла с мачты, но почти сразу руки разжались и я едва успел поймать обессилевшею фею.
— Ой, голова кружится, — пролепетала Айне.
— Молодец, — похвалил я, укладывая ее в кресло. — Вот сегодня ты действительно молодец.
Зуб комментировать не стал и вернулся к сбору трофеев. Океан успокоился, шхуна неслась под всеми парусами, Айне обтекала в кресле, а мы перебирали найденное на трупах. Корявые гарпуны, медные монетки и ожерелья из мелких раковин. Так себе добыча.
— Наши физики размотали бы этот сброд в минуту, — кисло сказал Зуб. — А тут…
— Забей, черноногий, — скривился я, — у меня та же беда. Ни доспехов, ни оружия. Так что мы еще неплохо держались.
— А кнуты твои железные? — удивился Зуб. — Классная тема, особенно когда насквозь пробивают.
— Цепи как цепи, — вздохнул я, осмотрев последнее тельце. — Ничего особенного. Был у меня как-то топор на старте игры, вот это я понимаю.
— Вы мух что, не видели? — возмутилась Айне из кресла. — А как же мои мухи?
Когда «Мертвая вода» причалила к Цветущему, мы попрощались с Совиным Зубом. На причале торчал непись, что швартовал суда и присматривал за скромную плату. А на самом берегу цветастых водоворотом суетились островитяне. Песни, музыка, венки на шеях, танцы… Карнавал просто. Пробившись сквозь толпу мы направились к купальням, что расположились в ложбине за городком.
— Обалдеть! — выдохнул я. — Вот ты какая, земля обетованная. Рай.
— Какой еще рай? — ворчала Айне, разглядывая с плеча долину. — Деревня, глушь и тоска.
Между двух холмов вздымался пар. На дне ложбины било множество источников разной степени температуры, вокруг которых налепились баньки, массажные салоны, гостиницы, бордели и забегаловки. Люди сновали между зданиями, прогуливались по улицам, исчезали в дверях кабаков и публичных домов, кто-то бултыхался в грязевых ваннах. Бани и сауны, рестораны и бордели россыпью огней, гостеприимно распахнутых дверей и всяческих увеселений ждали усталых путников.
— Принимай самые искренние поздравления, уважаемый старпом! — провозгласил я. — У нас выходные, горячие бани и сопутствующие развлечения!
— Это какие? — тут же уличила Айне. — Ты опять в бордель, а мне что делать? Я не хочу мыться, я и так в океане каждый день!
— Отмоешься и в ресторан, — объяснил я, а ноги бросились вперед. — Ешь, хоть тресни.
Квартал купален и бань встретил нас смехом, шипением пара, многоголосым гулом, запахами мыла, трав и готовящихся морепродуктов. Айне втянула воздух и радостно запрыгала, дергая мое ухо.
— Кушать!
— Ничего подобного, — отбивался я, выглядывая подходящее здание, — пока с тебя не соскребут всю грязь, никакой еды.
— Как всегда, — запыхтела Айне сердито. — Я мыться буду потом. Когда поем.
— Ню-ню.
Игроков тут оказалось не протолкнуться. Ясное дело, тут помимо искупаться предлагали и продолжения, в меру личной распущенности. Причем девушек-игроков было даже больше, чем парней. Я распахнул занавески у опрятно выглядевшего здания, под чьей крышей были и бани, и ресторан, и все остальное.
— Господин, — очаровательно улыбнулась банщица, высокая и статная брюнетка, в очень откровенном наряде из прозрачных полосочек ткани, — чего изволите?
Айне покосилась на могучий вырез и заворчала что-то злобное под нос.
— Нужны лучшие специалисты, — я снял брыкающуюся Айне с плеча, — чтобы выскребли из этого чертенка фею. Да-да, обыкновеннейшею лесную фею, поверьте она там, под десятью слоями благородной грязи и соли. Ну как обыкновенную… Постарайтесь отмыть. Убытки возмещу.
Айне мгновенно впилась в палец девушки зубами. Банщица с визгом отдернула руку и негодующе покачала головой.
— Тяжелый случай, признаю. — Я удерживал Айне на вытянутых руках. — Плачу по тройному тарифу.