— Я пойду кушать, — зевнула Айне. — Не поверишь, три дня глаз не смыкала, последние силы кончились.
Палубу усеивали огрызки, кости и пустые бутылки. Если бы не мешанина дохлых образин на берегу, то можно было сделать вывод, что фея три дня пировала и только.
— Крикнешь, если интересное будет, ага? — Айне поплелась на камбуз. — Не забудь.
— Иди-иди.
Сорок шестой уровень взят. Три дня лишений, диких драк и унизительных скачек по джунглям дали неплохой выхлоп. Инвентарь забит перьями и ядом, вдобавок я умудрился прибить главного пернатого, спалив, правда, гектар джунглей в качестве прикрытия. Но теперь в инвентаре лежали три личинки питомца в виде яиц, редкого ранга. Эти трофеи я получил в гнезде главнокомандующего фороракоса, где пришлось бодаться с его супругой, дамой исключительно неприятной и не менее злобной, чем ее покойный к тому времени муженек.
Идея с маскировкой оправдала себя прекрасно. Первый же фороракос, увидевший бредущее среди пальм нелепое пернатое создание, едва собственным карканьем не подавился. От меня воняло серой, перья прилипли к коже как на мгновенный клей, так что я отдаленно, но напоминал что-то птицеподобное. Вдобавок, я водрузил на голову трухлявый пень с торчащим суком, похожим на клюв. А стоило курлыкнуть, подражая местным, как фороракос встрепенулся, раскинул культяпки крыльев и заорал. Я только этого и ждал, изготовив цепной бур.
Куриные мозги фороракосов принимали меня за сородича, больного, уродливого, но собрата. А когда из пня слышался «курлык», они решали, что я претендую на самок или территорию, а то и просто угрожаю начистить клюв, и бросались в драку. Единственная их ошибка — преддрачный ритуал. Они вытягивали шею, трясли крыльями и орали. Так что, в момент выяснения чей голос звонче и громче, в открытый клюв фороракоса влетала цепь, потроша врага изнутри лезвиями.
Таким образом я и продвигался. Периодически отдыхал и обновлял маскировку у гейзерных ям, благо материала набил предостаточно. Со змеями было легче и проще, те либо слегка обалдевали от моего внешнего вида, тормозясь на секунду, либо и вовсе не могли понять с какой стороны кусать странное существо. Но если честно признаться, то эти три дня слились в непрекращающиеся стычки, птичий ор, и жутко вымотали. Некоторые фороракосы родились туповатыми или хитрыми, их не обманывал убогий подражатель и они бросались в атаку нагло игнорируя ритуал мерения крыльями и курлыками. Змеи же норовили тихо упасть с пальмы, обмотать и задушить, что придавало моему путешествию пикантность в виде постоянного страха огрести сверху.
Теперь все осталось позади, уровень подрос и я торжествовал победу. Хоть прокачка, бессмысленная и беспощадная, кроме опыта, ремесленных ингредиентов, да трех личинок питомца ничем больше не наградила. Зато Алиске остался один единственный уровень до потолка в сотню, после чего мои дела в плане прокачки должны пойти в гору. Хотя после полтинника добыча опыта превращалась в форменное издевательство с рядом ограничений, но я предпочитал не думать об этом сейчас.
— Красота! — восхитился я, достав трофеи. — Мне такие твари под задницей даром не сдались, а вот продать или поменять, это да.
Яйцо фороракоса.
Редкий ездовой питомец.
Для активации дайте питомцу имя.
Особенности:
50 уровень — спринт.
100 уровень — повышенная выносливость.
Можно продать, обменять, подарить.
— Жаль, что не легендарка, — вздохнул я, вдоволь налюбовавшись. — Ну, как говорится, с худого фороракоса хоть перьев пучок.
С камбуза потянуло дымком и чем-то жареным. Я покопался на форуме, определив для себя примерную стоимость каждого яйца в пять тысяч. Середняки купят, им зайдет, как родное. Полноценный боевой фороракос, естественно, не вылупится, для этого нужно выбить легендарное, а из этих появится крупный шустрый страус доисторического вида, на котором один игрок сможет быстро передвигаться по локациям. Ничего особенного, та же породистая выносливая лошадь, только проходимей и быстрей. Плюс может клювом долбануть.
Я раскидал очки навыков, довел вторую ступень «Шипа» до потолка, оставшиеся вложил во вторую же «Крепость» и изучил изменения. Теперь заметно утяжеленные звенья щеголяли хорошими такими лезвиями, а шип на конце напоминал граненый наконечник копья, длиной сантиметров в пятнадцать. Я отдал мысленную команду и шип превратился в матовый, хищно загнутый крюк.
— Неписям лучше не показывать, — уныло отметил я, пряча цепи. — Это орудие пыток, а не благородный меч. Все принцессы разбегутся. Что за гадство, а?
Размышления прервала Айне, что сыто отдуваясь выбралась из камбуза. В руках фея держала глубокое блюдо с жареными моллюсками. Устроившись в кресле, она вилкой принялась отправлять в бездонный желудок несчастных морских обитателей, жуя не спеша и закатывая глаза. Судя по сытому виду основное блюдо уже в фее, а это так, легкий перекус после обеда.
— Рассказывай, — прочавкала Айне, — как ты до такого дошел? В смысле — грязь, перья, курлыки. А сокровища добыл или как всегда?
Я с неудовольствием покачал головой, глядя на развалившуюся нахалку. Мелькала вилка, челюсти работали, как жернова. Фейка разохотилась и принялась ускоренно истреблять моллюсков, с треском разгрызая панцири, ленясь выковыривать нежное мясо.
— Три куриных яйца, — объяснил я, глядя как в посудине показалось дно. — Фороракоса, если точнее. Птиц такой, нелетающий, здоровый, как сарай.
Я показал трофеи.
— Яйца это хорошо, — Айне облизала вилку и с сожалением отпихнула пустое блюдо. — Главное — толково ими распорядиться.
— Ушам не верю! — восхитился я. — И что, по-твоему, нужно сделать?
— Высиживать, — серьезно объяснила Айне. — Получатся куры и будут яйца каждый день.
— Нам только курятника не хватает для комплекта.
— Яишенка, — Айне пустила слюни, — по утрам. А из таких агромадных яиц, да если их будет много?
— Угомонись, — попросил я, — нам в океане болтаться чуть осталось. Сомневаюсь, что дойдет даже до цыплят. Впрочем, если сильно хочешь — бери, да высиживай. До первого аукциона.
— А как?
— Свей гнездо из сена в ящике, сядь и жди, пока снизу не постучат, — объяснил я. — Как-то так. И вообще, кто из нас лесной житель? Ты же спец по разорению гнезд, а не я.
— Печку затоплю и пусть они рядышком греются, — вывернулась Айне, покосившись за спину. — Не хватало еще, чтобы мне попу клевали.
— Ремень по ней плачет, — согласился я, — а не клюв. Бери и делай, что хочешь. Только не разбей.
— А что еще добыл? — Айне неумолимо кружила рядом, как акула вокруг трепыхающегося водолаза. — Я ведь напарница, я в доле.
— Бочку яда. Хочешь нацежу стаканчик-другой?
Айне поспешно затрясла головой.
— Перьев на сто подушек.
— Давай!
Я выбрал штук двадцать покрасивее и отдал фее вместе с яйцами. Пусть на камбузе разводит, лишь бы отстала. Нужно уйти подальше в океан, да в реал выбрасываться. Устал здорово. Яйцам от ящика с сеном ничего не сделается, а перья не жалко, ими весь инвентарь забит.
— Не утопи корабль, — предупредил я, вызывая интерфейс. — Я отскочу ненадолго.
— Угу, — зевнула Айне. — Пойду гнездо делать.
Вернувшись, я уловил дымок из камбуза, где ненасытная фея кашеварила чего-то. «Мертвая вода» с заклиненным штурвалом мчалась вслепую, ветер усилился, а палуба под ногами ощутимо качалась.
— Ого, — удивился я, оглядывая потемневший горизонт. — Только шторма не доставало.
— Напарник, привет! — крикнул Айне из камбуза. — Я обед готовлю!
— Бывает, — хмыкнул я. — И что в меню?
— Яишенка!
У меня подкосились ноги. Дверь с треском распахнулась, но исправлять содеянное было поздно. На огромной сковороде шкворчала и брызгала жиром яичница примерной стоимостью в пятнадцать тысяч. Фея помешивала ее вилкой и пискляво напевала под нос песенку.
— Твою мать…
— Что?
— Хозяюшка, говорю, растет, — бессильно произнес я, усевшись на койку. — Молодец, говорю, золотце лесное.