- Вы и в самом деле едва спаслись, - сказала Флора, - я трясусь от мысли об опасности, через которую вы прошли, об этом страшно подумать.
- Вы молоды, восприимчивы и великодушны, - философски улыбнулся сэр Френсис. - Вы можете понять мои чувства. Ваше сочувствие запало мне в сердце, и эта память навсегда останется в моей душе. Но продолжу. В конце концов я сбил их с толку, они забежали в лес и стали обыскивать его, а я выбежал из него, перелез через забор и забежал в заднюю дверь.
- Они видели, как вы это делали? - поинтересовался Чарльз Голланд.
- Не могу сказать, но думаю, что нет. Я слышал, как они несколько раз кричали с той стороны леса.
- Слышали? Как далеко отсюда вы были, когда услышали эти крики? спросила миссис Баннерворт.
- Я был неподалеку. Когда я перепрыгнул через забор, то опять услышал крики. Думаю, они не могли меня видеть, несмотря на то, что ночь была лунной. Расстояние и тень ограды делали это маловероятным.
- Это верно, - сказала миссис Баннерворт.
- В таком случае, - сказал Чарльз Голланд, - вы здесь в безопасности. Потому что никто не подумает, что вы прячетесь здесь.
- Ночь кончается, - сказала Флора, - и сэр Френсис, несомненно, чрезвычайно устал и, наверно, хочет спать.
- Это верно, мисс Баннерворт, - сказал Варни, - но я могу и подождать, я не хочу причинять вам неудобств, кресло в любое время подойдет мне для сна.
- Мы не можем дать вам того, что вы желаете, - сказала Флора, глядя на свою мать, - но можем дать кое-что получше.
- В последнее время у меня не было возможности жить в нормальных условиях, - сказал сэр Френсис, - Я хотел бы причинять вам поменьше неудобств.
Час был поздним, и вскоре он предался воспоминаниям в маленькой, но аккуратной комнате, где он мог дать отдых своему раненному и избитому телу и поддаться влиянию сна. В течение часа эти воспоминания имели самый противоречивый характер. Одна страсть старалась одолеть другую. Казалось, он был подавлен.
"Я никогда бы не смог даже представить такого, - бормотал он про себя. - Флора Баннерворт обладает душой героини. Я не заслужил такого приема. В час крайней нужды они приняли меня как доброго друга.
Несмотря на то, что я являюсь виновником всех их бед..." Переполненный этими мыслями, он заснул. Во сне его никто не тревожил. Казалось, что в доме Баннервортов спать ему было слаще, чем в любом другом месте.
Он проснулся только поздним утром. Услышав, что члены семьи уже не спят, он привел в порядок внешность, насколько позволяли обстоятельства и, спустившись вниз, вошел в комнату, где был вчера ночью.
Флора Баннерворт уже была там. Завтракать не начинали, ждали его появления.
- Доброе утро, сэр Френсис, - сказала Флора, вставая, чтобы поприветствовать его. - Надеюсь, у вас была приятная ночь.
- Это был мой лучший ночной отдых за долгое время, мисс Баннерворт. Я должен выразить мою признательность за вашу любезность. Я спал очень хорошо и крепко.
- Я рада слышать это.
- Думаю, мне удалось уйти от преследования людей, которые так долго гнались за мной.
- Я надеюсь на это, сэр Френсис.
- Вы, мисс Баннерворт, вы действительно думаете, что я могу избежать мести этих людей, этой народной массы?
- Да, сэр Френсис, я серьезно надеюсь на это. Зачем мне желать зла вам, особенно от их рук?
Сэр Френсис молчал минуту или две, а затем сказал, поворачиваясь к Флоре:
- Не знаю, почему я так думаю, мисс Баннерворт, но, вероятно, это потому, что есть некоторые обстоятельства, связанные со мной, которые заставляют меня чувствовать, что я не заслужил такого великодушия с вашей стороны.
- Вы не заслужили никакого зла. Сэр Френсис, мы бы не причинили вам зла, даже если бы это было в наших силах, мы всегда поможем вам.
- Вы уже сделали это, мисс Баннерворт. Вы сделали самое важное. Вы спасли мне жизнь.
В этот момент вошел Чарльз Голланд, сэр Френсис поклонился ему, сказав:
- Я надеюсь, мистер Голланд, вы спали так же хорошо, как я и провели такую же хорошую ночь.
- Я рад, что вы наконец провели хоть одну спокойную ночь, - сказал Чарльз Голланд, - осмелюсь спросить, вы чувствуете себя лучше после нее? Как вы себя чувствуете? Вы испытываете боли?
- Нисколько, нисколько, - сказал сэр Френсис Варни. - Всего несколько синяков, пустяки, они не заслуживают внимания. Через неделю или две я избавлюсь от них. Я надеюсь, то же произойдет и с моими врагами.
- Надеюсь, они не будут искать вас, - сказал Чарльз, - в любом случае, нужно что-то придумать, чтобы сбить их с топку.
- Я очень обязан вам, боюсь, никогда не смогу отплатить вам за ваше добро, хотя при желании можно добиться всего, думаю, мне не нужно отчаиваться.
- Время лечит, - .сказала Флора, - оно меняет все, оно превращает молодость в старость, а старость в ничто.
- Конечно же, это так, - сказал Варни, - я видел много таких изменений. В моей голове хранится много подобных событий, но они грустны, а у меня сейчас есть причина радоваться
Завтрак прошел в приятных беседах, и Варни чувствовал себя как дома среди Баннервортов, чья спокойная и ровная речь была совершенно новой для него.
Он не мог представить себе очарование той жизни, которую вели Баннерворты. Но какой бы она была, если бы у них было достаточно средств, если бы их ничто не мучило, если бы их не окружала тайна, он вряд ли мог даже представить.
Они были дружелюбны, изысканны, они были такими как всегда и, кажется, ничего не беспокоило их. Когда пришла ночь, он был вынужден признать, что его мнение о них было совершенно ошибочным.
Конечно, в течение дня он был вынужден не высовываться, чтобы кроме семьи его никто не увидел. Он сидел в маленькой комнате, в которую нельзя было заглянуть из окон соседних домов, и вел себя тихо, иногда разговаривая, иногда читая, но все время прислушиваясь к любым звукам, которые могли напоминать звуки приближающихся людей.
Во время ужина он разговаривал с Флорой и Чарльзом Голландом. Наконец он сказал следующее:
- Со мной связаны определенные вещи, можно сказать, они связаны с вами. Думаю, вы будете рады услышать кое-что.
- Вы имеете в виду ту же тему, по которой я просил вас высказаться день или два тому назад?
- Да; ту самую. Дайте мне одну неделю, и вы узнаете все. Я расскажу вам все, что вы желаете узнать. Одна неделя, и все будет рассказано.