Варсеген
Варсеген
Если вы сейчас жуете пахучую домашнюю котлетку, закройте эту страницу. Если чипсы, тоже. В рассказе есть сцена самой жестокой пытки во вселенной. Псевдо фантастам посвящается... Подтолкнуло написать это встречающиеся иногда опусы. Самым жестоким из них был рассказ, на котором некий ученый делал доклад. Заключался он в том, что военную технику делать дорого, ее много уничтожается во время войны. Надо найти выход по принципу курицы и яйца. Вывести танки, которые будут самовоспроизводиться, взрослые танки рожают маленькие, те растут, умнеют ну, и т.д. Попадается в произведениях (смахнул рукой слезу) когда персонаж в скафандре. Корабль несся в бездонной черноте космоса. Только с левого борта корпус окружал синеватый ореол от света яркой звезды Таита, которая жгла ярче солнца в тысячи раз. Расстояние в пять астрономических единиц не ослабляло страшного звездного ветра, водяная система не успевала охлаждать стены звездолета. Казалось, что светило кто-то прибил огромным гвоздем на черную, матовую стену. Посреди капитанской рубки, широко расставив ноги, стоял могучий капитан в традиционной пиратской одежде. Тельняшка порвана на плече, выставляла напоказ загорелую обветренную кожу. Короткие желтые брюки казались широковаты, даже на массивных ногах. Черная бандана завязана узлом на затылке, правое ухо оттягивала тяжелая платиновая серьга, и оно из-за этого было в два раза больше левого. Серьга покоилась на ключице. Лицо капитана сосредоточенно смотрит вперед, сквозь лобовые стекла корабля. Хмурые сдвинутые брови, поджатые толстые губы, недельная щетина. Там, там где-то корабль инкассаторов, перевозящих золото. Тонны ценного металла, и он, капитан Варсеген должен его найти, отобрать. Дрожащими руками он будет перебирать тяжелые слитки, приводящие душу в экстаз. Тихое гудение двигателя, несшего звездолет со скоростью в одну треть световой, не нарушало уюта капитанского мостика. Мигающая приборная панель давала красноватую подсветку на лобовые стекла. На левой стене красовалась картина 'Квадратный круг' − работа известного художника-экспрессиониста. На самом деле, это обычный восьмиугольник, но замысел марателя полотен поражал своей необычностью, неординарностью. Варсеген её не покупал, отобрал на прошлом абордаже. Но по слухам, это самая ценная картина во всей обитаемой вселенной. Вдруг брови капитана поползли вверх, глаза стали шире, выпятились вперед. На лице удивление смешалось с яростью. На покрасневшем лбу кожа надулась полосой, выдавая спрятавшуюся толстую вену. Взгляд застыл на стертой подошве ботинка, пропечатавшейся на лобовом стекле. Затем появилась вторая подошва, на пару размеров больше. Варсеген судорожно глотнул воздух, чуть не задохнулся от увиденной картины: пьяный пират пылесосил лобовое стекло. Скафандра на нем не было, только шлем, на спине болтался скособоченный кислородный баллон. Пират увидел капитана, на лице появилась самодовольная хмельная ухмылка. − Кто посмел? Нарушить... мою тишину? - заорал басом Варсеген. − Боцман! Повешу на дюзе! − Я здесь! - гаркнул влетевший в рубку щуплый боцман, эдакий бойкий мужичок с оттопыренными ушами, зато нос всегда держал кверху. Рубаха на нем свисала, пуговицы все оторваны напрочь, некоторые с кусками ткани. Он был чертовски пьян, ноги гуляли в коленях. − Гоша, что это? - Варсеген указал на ползающую щетку, подошвы и узенький пылесос с колесиками. − Плановая уборка, стекла запылились космической пылью, видимость хуже, − невозмутимо отчеканил боцман заплетающимся языком, пытаясь удерживать себя под контролем. − Почему? у ... него... разные... ботинки? - при каждом слове Варсеген указывал на медленно перемещающиеся по стеклу подошвы. − Так ведь это, голодовку помнишь? Шестнадцать лет назад, когда заблудились. Тогда и поели весь каучук, а Тракуц, − боцман указал глазами на подошвы, сделал паузу. - В карты силен, гад. Знаешь, как в косынку режет? Будь здоров. − Ладно, убери его отсюда, мешает думать. Надо с золотом решать срочно, а то загнемся в этой дыре. Возьмем слитки, тогда все планеты для нас открыты, купим паспорта, устроимся на работу. − На работу? - боцман икнул, лицо медленно превращалось в маску удивления и непонимания. − А ты никогда не мечтал о семье, детях, красавице жене? − Да нет как-то. Йо хо хо! И бутылка спирта! - выдал боцман, лицо стало расплываться в улыбке. - И кем ты работать хочешь? − На стройку пойду, я всегда мечтал строить дома для людей. Люди жить будут, меня вспоминать, − проговорил капитан мечтательно. − Ты будешь... мешать раствор? - изумленно промямлил боцман. − А ты думаешь, это труднее, чем руководить вами, балбесами? Кто поймет мою тонкую нежную душу? - Варсеген печально вздохнул. − По крайней мере, раствор не поднимает давление, а от вас я пью таблетки каждый день. И вообще, злые вы, уйду я от вас. − Капитан, − растерянно выдавил из себя боцман. − Как мы без тебя, не уходи... − Ладно, подумаю, − на лице главного пирата появилась самодовольная улыбка. − Вроде взрослый человек, а веришь всему. Приведите ко мне девку эту, что выпала с инкассаторского корабля. Буду сейчас ее пытать. Боцман ушел, подошвы сразу исчезли, вместе с хоботом пылесоса. 'Так, я злой, я очень зол', − начал внушать себе капитан. Лицо багровело, даже сквозь щетину. Босоногий бродяга завел худощавую девушку, грубо толкнул в кресло. Тело по инерции закрутилось. − Ага! − взревел капитан, сильные руки крутанули кресло. - Пытка первая, закручу тебя в кресле! Девушка крутилась, багровое лицо озверевшего капитана мелькало перед глазами. − Говори! - Варсеген рычал, словно разъяренный лев. Руки раскручивали кресло сильнее, сильнее. - Где корабль с золотом? Говори! Девушка сидела, судорожно вцепившись руками в подлокотники. Даже на мелькающем лице видно, что губы сжаты плотно. Ничего не скажет, стерва. − Ты будешь молчать, а я буду крутить! - рык капитана разносился по всему кораблю. Девушка крутилась долго, затем губки на миловидном личике сложились в нежный, эротический воздушный поцелуй. 'Я ей нравлюсь, ее возбуждают яростные мужчины, − начали лезть в мозг капитана разные мысли. - Надо больше рычать'. В очередной раз мелькнуло бледное девичье лицо, но теперь оно не было миловидным, а злобным и яростным. Рот открыт, из него что-то вылетало. За лицом тянулся, опаздывал шлейф рвоты. Но зато он красиво разлетался в стороны, хлестко врезался в лицо, залепил глаза. Тошнотворный запах пищи, разъеденной соляной кислотой, забрался в мозг через ноздри. Капитан отшатнулся, он был ловок, опытный волк. Такого голыми руками не возьмешь, он просел резко вниз, а девушка крутилась, обильно поливая стены каюты. Казалось, поток будет вечным. Но капитан сидел на полу, вне зоны поражения девушки-трансбойта. − Боцман, неси воды! Глаза печет! - визгливо верещал капитан. Фонтан иссяк, кресло замерло. Девушка ножкой повернула кресло, уставилась с любопытством на обрызганного капитана. − Я тебя сотру в порошок! Я спать не буду, все расскажешь мне... ты! - капитан пытался рычать, но голос срывался на визг. − Да? - тихо и томно шепнула девушка, затем радостно воскликнула: - Вот повезло, я ведь мазохистка! Девушка взобралась на кресло коленями, выставив упругую соблазнительную попку. − Давай, плохой мальчик, побей ужасную девочку! - она стала хлопать себя по попе ладошкой. Нежно, потом все сильней, сильней. Влетел боцман с сорока литровой цинковой кастрюлей, под тяжестью которой сгибался. Ноги делали меленькие быстрые шаги, голова смешно подпрыгивала. − Иду, капитан, иду. Боцман вывернул на голову сидящего Варгесена холодную воду. Капитан вытер передом тельняшки лицо, медленно встал. − Вот это да, у тебя тут пытка жестокая, − произнес боцман. - Все заблевано. − Нет, ну я не могу в таких условиях работать! - капитан расстроился, лицо утратило злобность. − Ничего капитан, ты справишься с ней, ты и не таких ломал! Давай, действуй! - подбодрил боцман. Чем тебя кормили, как столько влезть может? - Варсеген оглядел фигуру девушки, замызганные стены рубки. - В тебя? − А что, пираты - нормальные ребята, накормили, напоили, − невозмутимо ответила девица. − Напоили? - брови капитана поползли вверх. - Они спаивают молодежь? − С бутылочку спирта хряпнула, − девица довольно откинулась в кресле. - Я ведь девочка ужасная. Варсеген задумался, вспомнил, что ему надо пытать пленницу. Взгляд скользнул по рукам, в глаза бросились разукрашенные длинные ногти. − Ага, − зарычал Варсеген. - Сейчас мы будем тебе ногти резать, будешь ходить с короткими! Лицо девушки сразу изменилось, на нем читались даже мысли. Оно стало испуганным. − К