Басин собирался отдохнуть, но пришел уполномоченный особого отдела старший лейтенант Трынкии.
Невысокий, худощавый, с близко поставленными остро-серыми, круглыми, птичьими глазами, он держался скромно снисходительно и обратился к сонному Басину как к старому, но не слишком любимому знакомому: они встречались в штабе полка. Точнее, Басин сам заходил к нему, поговорить.
— Рановато укладываешься, старшой, — по-волжски перекатывая «о», пробасил особист.
— Откуда ж знать, что ты с утречка заявишься. Полагал, еще позорюешь… Землянка у тебя теплая…
— У тебя дела такие, а мне зоревать? — притворно удивился Трынкин.
— Ну, зачем ты уж так сразу — «у тебя». У нас, дорогой ты мой старший лейтенант. У нас. В полку.
— Отвечать тебе…
— И тебе.
— А я ж при чем? — насторожился Трынкин — он не привык к такому вольному отношению.
— А как же ты рассчитываешь? Если и в самом деле Кислов полез сдаваться в плен, то как твое начальство расценит твою оперативную работу? Не знал, что такой гад имеется?
Трынкин сощурился, и его покойное бледное лицо стало решительным и, пожалуй, злым; широко вырезанные ноздри чуть вздернутого носа раздулись. — Ты, смотрю, петришь…
Откуда?
— Как учили, старшой. Как учили…
Они помолчали, и Басин успел одеться и встать.
— Ты куда собрался?
— Поговорим с Кисловым вместе… Для начала… Басин смотрел твердо, по в глазах мелькала настороженная усмешка. Трынкин подумал, что комбат знает, как проворачиваются подобные дела, и все-таки собирается присутствовать на допросе.
Это — не положено. А он…
«Напрасно пришел к нему, — подумал Трынкин. — Нужно было сразу к комиссару… Как всегда».
И вдруг вспомнил, что «как всегда» уже не будет. «Как всегда» стало «как раньше».
Может, и прав Басин?
— Не задумывайся, старшой. Надо выполнять постановления партии и правительства, а также приказы Верховного Главнокомандующего и укреплять единоначалие. А поскольку я здесь командир, то отвечаю и за Кислова, и, между прочим, за тебя тоже… Пока ты в батальоне.
К подобному повороту дел Трынкин не готовился. Он внутренне заколебался. Чтобы потом ни говорили, а ЧП с пленным действительно не только у Басина, но и в полку. И как бы то ни было, а он, Трынкин, должен был знать о Кислове раньше. Должен… А не знал.
Басин не дал ему додумать.
— Пошли. Дел еще немало… как я понимаю…
Он усмехнулся и вышел за дверь. Трынкин, еще нехотя, пошел следом.
Кислов спал в землянке фельдшерицы. За ночь он отошел. Страшное его багрово-синюшное лицо стало бледно-серым, обыкновенным окопным лицом. Он выглядел бодро и когда угадал в сумерках и нового комбата и Трынки на, сразу понял, что к чему. Он подобрался и напружинился. Серые глаза его расширились, и слегка курносый нос словно заострился. Он облизал полные потрескавшиеся губы и отчаянно спросил:
— Как понимаю, допрашивать будете? Отвечаю — делал настил в стрелковой ячейке, чтоб ноги не промокали, не стыли, а работать было неудобно, тесно, противогаз мешал…
— Кстати, — лениво перебил его Трынкин, — большинство бойцов противогазы не носят.
А вы — носили. Почему?
— Отвечаю — одно: что положено носить, я и носил. Второе. В нем на месте накидки — там в сумке карман такой — у меня книги были.
— Что за книги? — опять перебил Трынкин.
— Отвечаю. Учебник шофера. Отвоюемся — сдавать на шофера буду. Вот я и выложил противогаз в нишу.
А тут командир отделения заторопил — я противогаз и забыл. Пришел в расположение, вспомнил и отпросился у младшего сержанта.
— Читать собирались? — почему-то язвительно спросил Трынкин.
— Читать.
— Все — работать, а вы — читать.
Кислов понял подвох и ожесточился. После всего, что с ним произошло, он не боялся уже ничего и потому вел себя смело, почти вызывающе.
— Ребята перекуривают, а я — читаю.
— Вы что ж — не курите?
— Не курю.
— Старовер? Баптист?
— Физкультурник, товарищ старший лейтенант. ГТО первой степени, соревнования.
Встреча допрашиваемого и следователя всегда в чем-то схватка, борьба. Басин понимал Трынкина: он сбивал внутренний накал Кислова, расшатывал в нем ту линию поведения, которую мог наметить себе Кислов. И в то же время щупал его, искал ниточку, которая могла привести к истине. И то, что он так попался, почему-то обрадовало Басина, но он все так же хмуро, уставившись в пол и сцепив кисти рук, сидел на топчане и слушал.