— В газетах почему-то об этом не пишут, — пробормотала Анна. — Странный город, где всегда все знают и где ничего нельзя скрыть. Ну что ж, дед Ианн сказал бы, что ваше положение, то есть «красных», сейчас особенно трудное. Но дед посоветовал бы сделать то, что сделали они, как только началась мировая война. Единодушно «белые» и «красные» кричали: «Долой Германию! Да здравствует Франция!» Ты можешь скандировать: «Польша!»
— Спасибо за разрешение, — сказал он жестко.
Анна потерла ладонью больной лоб.
— Пойдем отсюда. Я уже ничего не вижу. Не могу поднять век.
Тут она услышала его испуганный голос:
— Я тебя провожу до дома. С ума можно сойти! Ты не видишь, они не видят… Везде темнота.
— Не можешь ли ты… Прости, не можешь ли ты перестать говорить об этом?
— Конечно. Правда, ты не исключение и так же, как они, закрываешь глаза, чтобы не видеть неприятную действительность, но на сей раз ты и в самом деле слепа.
— В самом деле, — призналась она, не пытаясь даже поднять веки.
Они шли довольно долго молча, пока наконец Зигмунт не спросил:
— А что об этом думают в Геранде? Что пишет отец?
Анна вздохнула.
— Он не понимает, почему мы заставляем всю Европу воевать из-за одного мало кому известного порта, в котором никогда не был ни он, ни кто-либо из его товарищей, бывших моряков? И уж совершенно ему непонятно, на чем основана независимая политика польского правительства. Если мы не хотим опереться ни на одного из соседей, то откуда мы получим помощь? И чью? Геранд стоит на берегу Атлантического океана с XIV века и хочет там остаться. И не будет вмешиваться в дела, которые его не касаются и в которых чувствуется излишняя горячность всех этих славян. Ces Slaves.
Маршальша, обеспокоенная приближением войны, купила не только бричку и лошадь, но и использовала все свое влияние, чтобы ей немедленно установили телефон в «Мальве». Как-то вечером она позвонила на Хожую и пригласила Адама с женой в субботу на ужин. Оказалось, что накануне из Праги вернулись отозванные из чешского посольства родственники, которых Анна еще не знала и которых на несколько недель приютила в Константине прабабка. Это был Павел Толимир, брат Хуберта, женатый на худой и похожей на него угловатой Пауле, дочери одного из самых крупных — после Фукера — поставщиков вин в Варшаву.
Адам спросил Павла, как он оценивает обстановку, и тот, прищурив живые глаза и чокаясь с ним, объяснил:
— Моя жена не хотела оттуда уезжать и не верила в конец чехов. Видно, она об этом деле знала не больше самого Гахи[19]. А я каждый день ждал звонка из Варшавы о нашем отзыве. То, что случилось, опаснее, чем вы все думаете. Чехословакия после фактического присоединения к рейху потеряет все свои фортификации. Для того я и сидел там несколько лет, чтобы убедиться, что заводы Шкоды мало в чем уступают Круппу и что по меньшей мере тысяча пятьсот самолетов, а также несколько сот современных танков — не считая зенитных орудий и многих миллионов артиллерийских снарядов — попадут немцам в руки. А кроме того, новое чешское правительство сделает все, что захочет Гитлер, оно даже готово расторгнуть договор с Советским Союзом. Паула, прошу тебя…
Паула, которая в этот момент подносила рюмку к губам, поколебавшись, отставила ее.
— Но ведь это только настойка из черной смородины! — пыталась оправдаться она, капризно надув губы.
— Знаю, но у тебя слабая голова. Кроме того, я должен быть абсолютно трезв с самого утра. А когда ты пьешь… Я завтра должен докладывать о том, что слышал в Праге.
— Ах, этот твой штаб! К тому же ты идешь туда без меня, — огрызнулась Паула и тут же добавила: — Ну еще одну, последнюю. И тебе налью.
Анна видела, как маршальша поджала губы, и ей стало ясно: что-то в Пауле ей не нравится. А в это время Павел рассказывал, какую важную роль сыграла в момент развала Чехии «пятая колонна», в основном состоящая из судетских немцев.
— Если Гитлер не откажется от своих претензий на Гданьск, нужно будет обратить внимание на всех немцев, занимающихся садоводством в долине Вислы, и на живущих в Торуне и Быдгощи. Они могут представлять опасность и для нас.
Когда спустя полчаса они возвращались в Варшаву, Анна спросила мужа: неужели этот Павел такой же несерьезный, как Паула, или только делает вид?
— Павел? — удивился Адам. — Он человек умный, наблюдательный и прекрасный солдат. Я его об этом никогда не спрашивал, но уверен, что он работает в нашей «двойке»[20], и если он в ней не ас, то, уж во всяком случае, хороший специалист, с которым считаются в разведке или в контрразведке. Жалко только, что он женат на Пауле. Дамы, любящие повеселиться и выпить, часто говорят больше, чем хотели бы их мужья.
19
Гаха, Эмиль (1872—1945) — чешский реакционный политический деятель, сотрудничавший с Гитлером.