Берт надолго задумался и наконец спросил:
— Значит, у вас все делается нелегально?
— Все.
— Почему?
— Именно потому, что мы хотим выжить, спастись от уничтожения. Вы читали книгу Гитлера «Моя борьба»?
— Нет, — нехотя признался Берт.
— А поляки читали. Они знают, что им грозит истребление, и хотят такой судьбы избежать. А это требует невероятной изобретательности. Приходится спускаться под землю и, как кротам, прорывать там ходы.
Берт протяжно свистнул.
— Похоже, что и нас с Гарри леди Корвин спрятала в подземном тайном убежище.
— Да, как мину, которая может взорваться, и тогда весь дом взлетит на воздух.
Берт вдруг рассмеялся.
— Расскажу об этом Гарри. Вот будет парень потрясен! Он — мина! Боже мой! Все в этом доме были так любезны, так старались ему угодить, что он считал… он думал…
Англичанин замолчал, и Анна докончила за него:
— …что осчастливил своим пребыванием бедных туземцев. Как будто его занесло в английскую колонию.
— Да нет же, нет, — не очень уверенно запротестовал Берт.
Анна сказала резче, чем обычно:
— Объясните ему, что таких, как он, у нас — с тех пор, как началась битва за Англию, — полно. Убегают из эшелонов, из лагерей для военнопленных, а нам потом надо вокруг них плясать, оберегать от соприкосновения с окружающим миром, который они не могут или не желают понять. Иногда за эти услуги приходится платить жизнью. Здесь люди идут на это, хотя я не уверена, что другие, в другой стране…
— Знаю, — прервал ее Берт. — Я ведь был в составе экспедиционного корпуса во Франции. Уже тогда на нас там смотрели волком, и наверняка никто бы не принял под свой кров беглеца из лагеря. Французские солдаты вообще не хотели сражаться, особенно те, что родом из окрестностей Дюнкерка и из небольших рыбацких портов. Не могли даже толком прикрыть отступление, многие просто бросали оружие и расходились по домам. Заявляли, что французам нет дела до какого-то Данцига, а кроме того, они не обязаны воевать с немцами, с которыми у них есть договор о ненападении.
— У них? — удивилась Анна.
— Да, у них.
— Ох! — вырвалось у Анны. У нее пропала всякая охота продолжать беседу с Бертом. В ушах вдруг отчетливо зашумел прибой и раздался крик Ианна ле Бон: «Говорил я! Чего можно ждать от рыбаков, которые только и умеют качаться на волнах? От этих красных пожирателей рыбы? От этих республиканцев? От этих французов?»
Воздушная битва за Англию закончилась для Гитлера неудачей, и сознание, что Великобритания не капитулировала, как ее союзница на континенте, помогало легче переносить голодную зиму второго года войны.
— Из Америки в Англию все время идут морские конвои, — рассказывал Берт, — и, хотя немецкие подводные лодки еще хозяйничают в Атлантике, наши летчики, да и ваши тоже, успешно обороняют остров. Безумный фюрер наконец-то споткнулся — это добрый знак. Хотя он еще может что-нибудь придумать. Мы выгнали итальянцев из Киренаики и Египта — может, он теперь попытается победоносным маршем пройти по Африке? Как когда-то Наполеон?
И действительно, попытался. Вытеснил англичан из Киренаики и, обойдя обороняющийся Тобрук, продвинул корпус Роммеля до самых границ Египта. Вскоре после этого итало-немецкие войска заняли Югославию и Грецию. Девятый кряду национальный гимн был оборван пушечным выстрелом и замолк на долгие годы. Теперь уже над всей Европой нагло гремела песня о Хорсте Весселе — песня коричневых завоевателей.
Затем, в мае, всех потряс сенсационный полет в Англию Рудольфа Гесса — заместителя Гитлера по нацистской партии — и последовавшее через неделю заявление фюрера, объявившего Гесса сумасшедшим.
Вечером к Адаму и Анне зашел Павел Толимир, и они долго рассуждали о том, что Гесс полетел, конечно, не без ведома фюрера, и немцы несколько дней ждали результата его переговоров с англичанами. Но либо переговоры вовсе не состоялись и Гесс был интернирован, либо они ни к чему не привели и Гитлер предпочел откреститься от своего заместителя.
— Это напоминает мне, — говорил Павел, — ситуацию в канун нашего сентября. Тогда Гитлер готов был заключить союз с Польшей, чтобы без помех начать антисоветский крестовый поход. Теперь, поняв, что Англии ему легко не завоевать, он хочет обеспечить спокойствие на Западе и в Атлантике, чтобы сосредоточить все силы на одном фронте.