Экономическая политика гитлеровцев ставила польскую буржуазию в условия, которые почти полностью ликвидировали для нее возможность сотрудничества с оккупантами в экономической сфере. Такая возможность сохранялась и осуществлялась в сфере черного рынка, принявшего в Польше огромные размеры. (Ряд польских историков относят черный рынок даже к формам экономической борьбы, поскольку он дезорганизовывал оккупационную экономическую систему и дал возможность в условиях голода в стране выжить нации.) Отсутствие у нацистов необходимости в создании условий для политической коллаборации польской буржуазии (и помещиков) усиливало ее антигерманские настроения, стимулировавшиеся экономическими мероприятиями гитлеровцев, а также мероприятиями, направленными против польской нации в целом.
Разоряя и обрекая на голод и нищету бедняцкие и середняцкие хозяйства, оккупанты проводили иную политику в отношении помещичьих и крупных крестьянских хозяйств. В интересах бывших немецких земельных магнатов на польских территориях, включенных в состав Германии, были подвергнуты пересмотру все изменения в составе земельной собственности, которые произошли после 1 октября 1918 г., т. е. после краха германской власти и оккупации в Польше на исходе Первой мировой войны. Оккупанты не разрешали парцеллировать помещичьи хозяйства в обеих частях страны. Крупные землевладельцы обеспечивались сельскохозяйственными орудиями, машинами, кредитами, удобрениями и т. д.
Отличались условия, которые были созданы для помещиков и хозяйств сельской буржуазии генерал-губернаторства. Хотя их владения находились под контролем или управлением оккупантов, а 1/3 помещичьих имений перешла в руки последних, крупные земельные собственники оставались главными поставщиками продовольствия для рейха. При этом следует учесть, что до войны области, входившие в состав генерал-губернаторства, не обеспечивали себя продовольствием, ввозили значительное количество продовольствия из западных районов страны. Эти категории получали определенные финансовые и другие материальные льготы и привилегии, они даже приобрели новые рычаги (распределение контингентов – натурального сельскохозяйственного налога) господства над деревенской беднотой. Разная степень сотрудничества с оккупантами, не всегда определяемая термином «коллаборация», не только не снимала социальной напряженности и дифференциации в деревне (как и в городе), но даже усиливала ее. Первенство общенациональных задач только оттесняло социальные моменты на второй план. При всем этом осознание угрозы национальному существованию сохраняло патриотические настроения у большинства помещиков. Интересы деревенской буржуазии уже в 1943—1944 гг. стали ущемляться гитлеровцами. Не «национальная» политика гитлеровцев в конечном счете определила позиции бывших господствующих классов Польши. В значительной степени они обусловливались действиями оккупантов в сфере экономики и управления. Для польских имущих классов именно это имело решающее значение. Сохранение ими, несмотря на фашистскую оккупацию, довоенных антидемократических и антисоветских взглядов (последние, может быть, даже усилились) во многом давало жизнь тому течению в движении Сопротивления, которое было названо националистическо-консервативным. Антидемократизм и антисоветизм этого течения определяли политические и классовые расхождения с левым крылом освободительного движения и в определенной степени даже с его центром. Условия, в которых оказались польские имущие классы, были специфическими. Поставленные, как и вся нация, перед перспективой физического уничтожении, большинство их занялопатриотические позиции. Антиоккупационные, антигитлеровские настроения определили их достаточно активное участие в Сопротивлении. Антисоветские взгляды обусловили политическую ориентацию на западные державы.