При разграничении территорий с Германией, Сталин отказывался от регионов, заселенных в основном поляками. Пытался выйти на международно выработанный кордон – «линию Керзона». Какой-то период господствовало мнение, что польское государство прекратило свое существование.
Эмигрантское правительство не признавало разграничения между СССР и Германией, определенного договором от 28 сентября, и считало, что эти земли оккупированы Советским Союзом. Однако ссылку польского эмигрантского правительства на IV Гаагскую конвенцию при характеристике действий советского правительства НКИД СССР считал неприемлемой, поскольку конвенция касалась режима оккупации, что в отношении Западной Украины и Западной Белоруссии было лишено основания. По мнению советской стороны, вступление Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию осенью 1939 г. было не оккупацией, а освободительным походом, а воссоединение их с СССР явилось результатом волеизъявления населения и исправлением исторической несправедливости, произошедшей в 1920 – 1921 гг.
Польское правительство в эмиграции не признало решений народных собраний Западной Украины и Западной Белоруссии об установлении Советской власти и законов СССР от 1 и 2 ноября 1939 г. о включении Западной Украины и Западной Белоруссии в состав СССР и воссоединении их с УССР и БССР. Оно не признавало, что с 29 ноября 1939 г. действовал указ Президиума Верховного Совета СССР, на основе которого все лица, находившиеся на территории Западной Украины и Западной Белоруссии на 1—2 ноября 1939 г., получали советское гражданство. В прессе и документах НКИД СССР до 1944 г. он именовался законом. Советскими гражданами становились и лица, прибывшие в СССР на основе соглашения между правительством СССР и правительством Германии от 16 ноября 1939 г. об обмене населением, а также из Виленской области, переданной Литве.
С первых недель началась унификация государственного и социально-экономического строя новых советских областей. Шла советизация, но еще более жестокая украинизация «новых» областей. В соответствии с решениями Народных собраний были приняты законы о национализации крупной промышленности и банков. На практике же наблюдались изъятия даже мелких ремесленных мастерских и частных домов. Национализировались коммунальные, культурные, учебные, просветительные и лечебные учреждения – осуществлялся перевод хозяйства на плановые начала.
Проведение ускоренными методами социально-классовых, экономических преобразований, форсирование политических мероприятий, на которые в СССР ушло двадцать лет, было спрессовано в полтора года организованной сверху «революции». Она сопровождалась массовыми арестами, расстрелами, депортациями, привела в итоге к дезорганизации хозяйственных связей, падению производства и жизненного уровня населения, к новой перестройке связей между общественными и национальными группами и изменением их отношения к государству.
Была проведена конфискация без выкупа помещичьей земли и передача части ее крестьянам: 1,5 млн га на Западной Украине и более 400 тыс. га в Западной Белоруссии (на остальных землях организовались совхозы и МТС). Норма землевладения была установлена в зависимости от региона от 5 до 15 га.
Руководство Союза вооруженной борьбы отмечало, что проведенная перестройка сельского хозяйства весьма изменила позиции деревенской и местечковой бедноты в пользу принятия Советской власти, хотя экспроприация сопровождалась высылками или арестами ряда собственников. Ликвидация польской системы управления также сопровождалась высылкой отдельных категорий служащих бывшего госаппарата, органов суда, прокуратуры, полиции, армии. Партийное руководство УССР считало в мае 1940, в период наибольшего размаха депортаций, что 25% кадров в кооперативах, экономике, учительском составе – «чуждые для нас люди, не думают перестраиваться». Среди репрессий НКВД на Западных Украине и Белоруссии выделяются именно депортации, то есть переселение, высылка людей как мера политического преследования, уголовного или административного наказания. Ссылок, депортаций, проведенных по инициативе Н. С. Хрущева, первого секретаря ЦК КП (б) У, и осуществленных ведомством Л. П. Берии, было три. Первой была ссылка в самых тяжелых условиях лютой зимы,10 февраля 1940 г., осадников и лесников, лиц, получивших за мизерную плату земельные наделы за отличия в советско-польской войне 1920 года. Второй, многоплановой, была ссылка на основе решения политбюро ЦК ВКП (б) от 2 марта 1940 г. «Об охране госграницы в западных областях УССР и БССР». Решение имело секретную подоплеку – депортацию с родных мест 26 тысяч семей (в том числе офицеров-военнопленных, судьба которых в эти же дни была предрешена) как один из способов маскировки и замалчивания предстоящей акции. К «семьям» присоединили участников повстанческих организаций, некоторых лиц, содержавшихся в тюрьмах западных областей, и две тысячи молодых женщин, объявленных проститутками. Третьей депортацией летом 1940 г. было переселение беженцев – лиц, которых не приняла обратно Германия. В основном это были лица еврейской национальности (на 78 тыс. беженцев было 64,5 тыс. евреев). Но в целом депортировались лица всех национальностей. Преобладание в польском аппарате управления и среди собственников поляков определяло их больший процент среди репрессированных, более значительный, чем их доля в общей численности населения. Четвертая депортация в июне 1941 г., буквально накануне войны, носила скорее украинский оттенок, она не была завершена: уже сформированные эшелоны не успели дойти до мест назначения, когда была объявлена амнистия (12 августа 1941 г.).