— Как это? От одного крошечного существа? — удивлённо фыркнул Рольф.
— В том-то и дело, что оно не одно. Их много. Так много, что даже представить невозможно, но вся беда в том, что мы не видим их из-за размеров. Это как колония муравьёв. Развороши муравейник, и их появятся тысячи, но если встать во весь рост, то их просто не будет видно в траве.
— Кажется, я начинаю понимать, — задумчиво протянул Рольф. — Похоже, в нашем мире и вправду нет таких знаний. Ладно, забудь об этом. Ты сделал всё, что мог. И даже больше. Я видел, как у тебя дрожали руки, когда ты его резал. Но ты всё равно делал. Спасибо.
— Не за что, брат, — улыбнулся Вадим.
Но от усталости и нервного напряжения улыбка получилась кривой и какой-то грустной. Заметив, что он едва сидит, Рольф поднялся и, протянув Вадиму руку, помог подняться на ноги. Обняв Вадима за плечи, он привёл его в дом и, усадив за уже отмытый от крови стол, протянул налитую Мгалатой кружку вина.
— Выпей и ложись спать.
Вадим глотнул вина и, уставившись невидящим взглядом в столешницу, тяжело вздохнул. Ему вдруг до боли захотелось, чтобы парень выжил. Столько усилий, столько старания! Так неужели всё это будет впустую? Но додумать эту мысль ему не дали. К столу подошёл кормчий и, присев, сообщил:
— Мы тут со старым лисом подумали. В общем, тот сундук, что от златокузнеца остался, он твой. Сам разберёшься, что для лечения, а что для продажи годится.
— Там нечего продавать, — отмахнулся Вадим. — Всё, что там есть, хорошо подходит для такой работы. Только порошки эти всегда нужно под рукой, в запасе держать. Так проще будет.
— Знаю, — кивнул Юрген. — Вот уж не думал, что старый лис такую гонку выдержит.
— Далеко он бегал? — проявил вялый интерес Вадим.
— За дальний лес.
Припомнив, что это за дальний лес и насколько он тянется, Вадим невольно присвистнул. По его прикидкам выходило, что Свейн за семь часов умудрился пробежать около шестидесяти километров. А ведь ему ещё надо было как-то уговорить друида дать нужное лекарство. Северяне не держали в поселении ни верховых, ни тягловых животных. Для них в бухте не было ни загонов, ни фуража. К тому же Свейн планировал выйти в море, как только сойдёт снег.
«Однако здоровье у нашего ярла…» — подумал он, почёсывая в затылке.
Самое большое неудобство Вадиму доставляло отсутствие в этом времени нормального мыла. Длинные волосы и борода быстро засаливались, что в свою очередь вызывало зуд и другие проблемы, включая насекомых. Как следствие, ему пришлось долго и трудно вспоминать, как изготавливать мыло и чем его можно заменить. А пока приходилось пользоваться смесью золы с песком и регулярно выжаривать над огнём одежду.
Поймав себя на том, что почти уснул сидя, Вадим медленно поднялся и, отставив кружку, направился к своему топчану. Скинув сапоги и пояс, он завернулся в оленью шкуру и моментально провалился в сон. Как оказалось, проведённая операция отняла у него больше сил, чем он сам думал. Чтобы спасти парню жизнь, Вадиму пришлось вспомнить все свои знания по анатомии человека.
Но после всего сделанного ему оставалось только молиться и надеяться, что принесённые ярлом порошки и вживлённое серебро сделают своё дело, и парень не умрёт от заражения крови. Вадим самому себе откровенно признавался, что даже при самом благоприятном исходе дела парень всё равно останется хромым. Слишком велики были повреждения костей. Хотя чем чёрт не шутит, пока Бог спит?
Это была последняя мысль, промелькнувшая в его перевозбуждённом мозгу. Первым порывом Вадима, как только он открыл ранним утром глаза, было проверить, что там с его пациентом. Но, поднявшись, он увидел сидящую у постели раненого девушку. Очевидно, Свейн приказал девчонкам постоянно дежурить у постели, чтобы быть в курсе возможных проблем.
Осторожно выбравшись на улицу, Вадим сходил по нужде за скалу и, умывшись у ручья, почувствовал, что зверски голоден. Вернувшись в дом, он присел на топчан раненого парня и, взяв его за руку, попытался нащупать пульс. К его изумлению, рука парня была теплой и немного влажной. Пульс был ровным, хорошего наполнения. Похоже, дела были не так плохи.
Отодвинув дежурившую девушку, Вадим откинул меховое покрывало и принялся внимательно осматривать шов в неровном свете горевшего рядом факела. Сообразив, что почти ничего не может различить, он раздражённо фыркнул и, поднявшись, отправился за фонарём. Сняв с полки железный прямоугольник с сальной свечой в середине, Вадим зажёг фитиль и снова вернулся к раненому.