Виджи я понесу, а принц…
— Скареди?
— Да, мастер Фатик?
— Вытяните руки, вот так. — Я осторожно сгрузил на руки паладина Квинтариминиэля. Весил он не то чтобы очень много.
— Ваша ноша, Скареди.
— Святая Барбарилла! Я слеп, ровно крот!
— Это принц. Вы его не уроните. Самантий!
Трактирщик, задыхаясь, подковылял ко мне, грохнув сковородкой о стену.
— Будешь его сопровождать. Придерживай под локоть. Ты его глаза. Голубые очи.
— Ясно, Фатик. Это справедливо!
Эк тебя переклинило на справедливости, приятель.
— Тулвар! Пойдешь следом за ними. И молчи! Молчи!.. Молчи, я сказал! Крессинда, клади руки на плечи Тулвара. Монго — на плечи Крессинды, Имоен — на плечи Монго. Если кто-то уберет руку — значит, он хочет снять повязку. Если он хочет снять повязку — значит, он и есть предатель. — Так я сказал, разумеется, блефуя: руку можно снять с плеча по десятку причин и поводов. Но припугнуть моих бывших праведников — а ныне вполне сложившихся лжецов — стоило. — Олник — замыкающий. Да, черт подери, я приказываю тебе охранять наш тыл! Если кто-то снимет руку — закричишь!
Так мы и двинулись — самый нелепый отряд в истории посещений Оракула. Я шел рядом с братом, Виджи спала на моих руках сном младенца, немного приоткрыв рот. Я мог бы нести ее вечно (и любить — тоже).
— Нам долго идти, Шатци?
— Нет, Фатик. — Он снова заговорил шепотом: — Будь спок, прорвемся, и всем по черепку настучим, кто захочет, а кто не захочет — тех мы за ноги подвесим. Гритт, что за шепот имел в виду Талиэль?
Понятия не имею, Шатци. Я знаю, что иду в Зал Оракула, где тебе обещана смерть. И я рад, что наследником престола оказался ты, мой сводный брат. Я бы не справился. А тебе и справляться не нужно — дуракам сопутствует удача.
Мы продвинулись шагов на сто, редкие светильники освещали наш путь. Дважды мы встречали трупы аколитов, некоторые были изрублены с особой жестокостью — это явно постарались посланники Вортигена. Затем впереди показался изгиб коридора, мы повернули и увидели туман, устеливший пол серовато-желтой периной. Тот самый туман. Его просто не могло тут быть. Однако он был.
Теперь я понял, о каком шепоте толковал Шатци.
Чуждое явилось. Оракулу, как и храмовой горе, осталось недолго.
Когда варвар чувствует приближение смерти, ему надлежит убежать.
3
Я охнул.
— Туман… — проронил мой брат, шумно потянув носом. — Не дым, нет. Вообще не пахнет. Морок явный.
— Всем стоять, — успел сказать я, и тут Виджи изогнулась с протяжным хриплым вздохом. Это случилось так внезапно, что я едва не выронил ее; тень птицы со сломанными крыльями метнулась по гладко отесанной стене. Затем эльфийка обвисла на моих руках, запрокинув голову. Я подставил под ее затылок локоть, взглянул на лицо. Его исказила застывшая гримаса боли, однако в сознание Виджи так и не пришла. Только теперь это был не сон, нет, болезненное забвение с полузакрытыми глазами.
Терпи, лисьи ушки… Я знаю, что чуждое давит на тебя, на всех эльфов.
— Самантий, как раненый?
Трактирщик шумно завозился в полумраке.
— Доходит. Сердчишко едва-едва… Несправедливо это… Ох, несправедливо!
Великая Торба, нужно торопиться!
— Да, справедливостью здесь и не пахнет. Она, Самантий, в наших руках.
Трактирщик кивнул со значением:
— Да, да, Фатик, как же ты прав! Справедливость всегда в руках простого человека, и он воплощает ее как может, в меру своих сил!
К чему ты это плетешь, Самантий? Смерть Альбо, кажется, помутила твой разум…
— Всё. Тихо. Пошли!
Чуждое выпивает жизнь и магию, стало быть, час, обещанный мне принцем, надо ужать вполовину, а лучше — минут до двадцати. Но я справлюсь. Главный вопрос теперь — успеем ли мы убраться до того, как смерч уничтожит храмовую гору. Вернее, не так. Успеют ли убраться все, кому надо убраться, после того, как Фатик Мегарон Джарси сиганет в провал Оракула? И нужно ли будет им убираться, если новый бог моего мира все-таки надумает родиться и прекратит все безобразия?
— Шатци, сколько еще?
— Скоро придем, Фатик.
— Быстрее.
— Скорострел ты, братец. Хе-хе, хы, го!
А ты бездарный зубоскал с волшебной удачей. Но сейчас я рад, что ты рядом. А еще, повторю, я рад, что жребий тяжкой ноши лидера Альянса выпал тебе, а не мне. Я бы такое не потянул. Я бы сломался.