Никто не двинулся с места. Охранники смотрели на Цинзара, который невозмутимо кивнул головой и приказал:
— Солдаты, вперед! Я хочу точно знать, можно ли убить этого человека.
Опять никто не пошевелился. Казалось, солдаты боятся приблизиться к портшезу и к стоявшему перед ним ящику с ужасным содержимым. Они решительно переглядывались, когда Мейван вдруг бросился к ним, вырвал копье у ближайшего стража и, с угрозой выставив его вперед, повернулся к связанному человеку.
Это было все, что он успел сделать. Там, где только что стоял конструктор, плясал в воздухе сгусток света.
— Попробуйте, — раздался голос Клейна, — использовать силовой хлыст.
Цинзар коснулся пояса, затем в нерешительности отдернул руку.
— Попробуйте, не бойтесь, — повторил Клейн, — я не трону вас.
Цинзар поднял хлыст и нажал кнопку активатора. Ничего не произошло. Только световой шар, казалось, несколько увеличился в размере и засветился ярче.
Голос Клейна вновь расколол тишину.
— Вы все еще не верите в богов, вождь?
— Меня удивляет, — сказал Цинзар, — почему вас, ученого, не тревожит, что суеверия распространяются быстрее и шире, чем научные знания. Мы, так называемые «варвары», — продолжал он гордо, — презираем ваш Храм за попытки сковать человеческий дух и оградить знание от людей. Мы мыслим свободно, и всех ваших колдовских фокусов не хватит, чтобы убедить нас в реальности богов.
Несколько мгновений Цинзар сосредоточенно разглядывал колыхавшийся в воздухе шар, потом вернулся к солдатам охраны. Они уже пришли в себя после неожиданного исчезновения Мейвана. Для этих людей, считающих смерть профессиональным риском своего ремесла, появление реальной опасности было подобно отрезвляющему удару. На их лицах уже не было следов страха и нерешительности. Цинзар одобрительно кивнул головой, перевел взгляд на световой шарик и произнес:
— Что касается вашего способа управления этим объектом, то он мне совершенно непонятен. Но думаю, что боги здесь совершенно ни при чем.
Это последнее замечание поразило Клейна, и он недоверчиво спросил:
— Действительно ли никто из вашего народа не верит в Атомных Богов?
— Солдаты, — резко приказал Цинзар, — убейте его!
Раздался лязг оружия, тяжелый топот, и вдруг все звуки оборвались. Только сгусток света мерцал у дверей зала. Стражи больше не было.
— Теперь вы верите? — сказал Клейн.
Вождь варваров выглядел уставшим и старым.
— Я проиграл войну… — пробормотал он. — Только в это я верю. А вам достанется мантия властителя, упавшая с моих плеч. — Он помолчал, затем огонь любопытства вспыхнул в его глазах. — Оставим ваших богов в покое. Скажите, что из себя представляет этот шар?
— Он содержит целую звездную вселенную.
Пытаясь осознать это, Цинзар нахмурил брови и коснулся ладонями висков.
— Целую вселенную? Как это может быть? — спросил он наконец.
— Если вы посмотрите внутрь сферы через увеличительную трубу, вы увидите звезды. Шар подобен окну в пространстве — но это не окно. Это — сама вселенная.
Вождь варваров был в замешательстве.
— Это — вселенная? — сказал он озадаченно, разглядывая шар.
Клейн кивнул, не давая больше никаких пояснений. Не так легко понять и принять подобную мысль. Даже ему в свое время это далось с трудом, хотя в древних источниках он нашел подробные письменные разъяснения.
Цинзар покачал головой:
— Вы имеете в виду, что и Земля, и Солнце тоже находятся там? — он указал на сферу.
— Наш мир, — терпеливо сказал Клейн, — является четырехмерным. Все, что существует вокруг нас, — проекция четырехмерного мира на три измерения, доступные нашим чувствам. Но древние ученые открыли иной способ создания такой проекции; ее вы и видите перед собой.
Глаза Цинзара сузились, он снова покачал головой и недоверчиво спросил:
— Как можете вы утверждать, что вся огромная вселенная помещается в таком маленьком объеме?
Клейн пожал плечами.
— Что такое «огромное» и что такое «малое» — зависит от точки зрения наблюдателя. Это — относительные понятия, и проблемы их сопоставления просто не существует.
Цинзар нахмурился и, резко выпрямившись, сказал:
— Я знаю, что полностью нахожусь в вашей власти. Полагаю, что в такой предельно ясной ситуации вы могли бы сказать мне правду о своем оружии. Очевидно, вы не хотите этого сделать. Поверить в ваши фантастические домыслы я не могу.
Клейн покачал головой, ничего не сказав. Он дал единственное объяснение, которое у него имелось; оно оставалось правильным, хотя логике обыденной жизни трудно было примириться с ним. Но он не ставил это в вину варвару. Он сам только постепенно смог привыкнуть к мысли, что истинная природа материи совсем не такова, какой ее ощущают чувства человека.