Более чем правдоподобно, что Великому магистру, который, как показал весь процесс следствия, был исключительно наивным политиком, пообещали, что публичное признание вины сохранит орден. Кстати, само оплевывание креста вовсе не свидетельствует об отступничестве, а, вполне возможно — и это подтверждается мнением экспертов, — составляет элемент инициации, элемент, если можно так выразиться, диалектический. Достаточно вспомнить всем известный ритуал посвящения в рыцари, когда данная в процессе его пощечина является единственной, какую может стерпеть рыцарь, не ответив на нее. Что же касается признаний тамплиеров, то они противоречат друг другу. Одни утверждают, будто плевали в сторону, а вовсе не на изображение Христа, другие же категорически отрицают существование подобного ритуала. Жоффруа из Гонвиля объясняет, что обычай этот был введен дурным магистром, который, попав в плен к сарацинам, получил свободу, после того как отрекся от Христа. Но этот же обвиняемый не смог сказать, кто был этот дурной магистр. Брат Жерар из Пасаджо свидетельствует: «Вступающему в орден показывали деревянный крест и спрашивали, Бог ли это. Спрошенный отвечал, что это образ Распятого. На что принимающий брат говорил: „Не верь этому. Перед тобой всего лишь кусок дерева. Наш Бог на небесах“». Так что его показания опровергают обвинение тамплиеров в идолопоклонстве и доказывают высокую степень спиритуализации их веры. Короче говоря, Высокий суд, показания противоречивы во всем, что касается и самого обычая, и его происхождения. А главное, ни в одном письменном источнике, и прежде всего в сохранившемся уставе, ни слова не говорится о подобном испытании.
То же самое можно сказать и об идоле, которого якобы почитали тамплиеры и в дискуссиях о котором пролито столько чернил, что даже если бы он был ангелом, то превратился бы в черного беса. Инквизитор Гийом из Парижа в инструкции следственным органам предписывает спрашивать у обвиняемых про изваяние, имеющее человеческую голову и большую бороду. Но и тут тоже ответы обвиняемых противоречивы и неясны. По словам одних, это была фигура из дерева, по словам других, из кожи и серебра; женская или мужская; с бородой или без бороды; похожая на кота или на свинью; с одной, двумя или тремя головами. Несмотря на изъятие всех предметов культа ничего схожего с этими описаниями обнаружить не удалось.
Совершенно очевидно, Высокий суд, что здесь мы имеем дело с классическим примером коллективного внушения. И мы, которые знаем логику страха, психопатологию затравленного, теорию поведения групп под угрозой массового уничтожения, не можем принять на веру эти показания. К тому же мы помним, что средневековое воображение преследовал и терзал дьявол. Кто же лучше его мог растолковать запытанным, брошенным в темные казематы, какая судьба их ждет?
Высокий суд, имя этого демона сохранилось. Оно дошло до нашего времени, став темой рассуждений множества экспертов. Не предмет, но слово является единственным вещественным доказательством в этом деле. Назовем же наконец это имя: Бафомет.
Немецкий эксперт, ориенталист Хаммер-Пургшталь производит имя демона от слова Бахумид, что якобы означает «вол», из чего делает вывод: речь идет о культе золотого тельца, каковое обвинение действительно выдвигалось против тамплиеров. Предположение это не было поддержано, и позже сам автор сменил его на другое, но столь же неубедительное. Исследователь тамплиеров историк Виктор Эмиль Мишле видел в этом имени сокращение формулы, которую в соответствии с каббалистическими принципами следовало читать справа налево: TEMpli Omnium Hominum Pacis ABbbas[82]. Отмечали также, что имя это может происходить от занятого тамплиерами кипрского порта Бафо, где в древности находился храм Астарты, этой Венеры и Луны, Девы и Матери, которой приносили в жертву детей. Гипотезу эту поддержал обвинитель, идя по линии самых фантастических обвинений, предъявляемых тамплиерам, в том числе и в людоедстве.
Вполне приемлемым, хотя бы с филологической Сточки зрения, выглядит истолкование, которое дал знаменитый арабист начала XIX века Сильвестр де Саси{202}, выводя имя демона из исковерканного — Магомет. Это подтверждает фрагмент поэмы тамплиера Оливье, написанной на лангедоке: «E Bafonet obra de son poder» — «И Магомет блеснул своею мощью». Это вовсе не является, как хочет убедить обвинитель, свидетельством инфильтрации ислама в эзотерическую доктрину тамплиеров. Хотя религии Востока в каком-то смысле воздействовали на них, ни один документ не указывает на то, что члены ордена составляли некую религиозную секту. В их умах, вероятней всего, начался важный процесс выработки более широкого взгляда на вопросы веры. Если для каждого франкского дворянина, отправляющегося в крестовый поход, совершенно бесспорно было, что только христианство достойно называться религией, то новые контакты и новый религиозный опыт пошатнули у тамплиеров такую уверенность. Знакомство с Кораном, признающим Христа одним из пророков, несомненно, облегчило этот процесс.