— Мляту… Тьфу! Блины-оладушки, мать вашу матушку! Варька, подъём!
Иногда я всерьёз начинаю задумываться о профессиональной пригодности Ярмолина, как преподавателя. Правда, ровно до того момента, пока не вспоминаю, что учит он великовозрастных детей от восемнадцати и старше, которым вряд ли грозит узнать для себя, что-то новое в области обсценной лексики. Хотя…
— Варвара, подъём! — выскочивший в зал как чёрт из табакерки юрист был растрёпан, взъерошен и полон энергии, как тот бедный заяц из рекламы батареек. — Руки в ноги, ноги в руки… Короче, подняла свою царственную пятую точку с дивана, забыла все годы рабства и рвём когти раздавать люлей нехорошим дядям… Маня, ты этого не слышала!
— Так точно, дядя Ектол! — хитро улыбнулась мелочь, невинно хлопая глазками. Но в отличие от вышеупомянутого дяди, я в эту святую наивность не поверила от слова совсем. Марья это такое чудо чудное и диво дивное, что фраза «всё, что вы сказали может и будет использовано против Вас» характеризует моего ребёнка лучше всего.
Хмыкнув, я потрепала зевающее чадо по волосам и поднялась, тихо вздыхая. Оттягивать неминуемое было не в моей компетенции. Суд ждать не станет. И чем больше я медлю, тем больше вероятность, что я потеряю последний шанс на то, что бы отвоеваться свою дочь и поставить окончательную точку в отношениях с бывшим мужем.
— Ну что, Ваше Царское Величество… Будем одеваться? — широко зевнув, я вопросительно глянула на задумавшуюся Манюню. И совсем не удивилась, когда в ответ мне выдали категоричное «Нет», тут же попытавшись совершить побег.
Как итог, сборы затянулись на добрых полчаса, вместо обычных пятнадцати минут. Половину этого времени я честно гонялась за ребёнком по всей квартире, выуживая мелкую из самых неожиданных мест, пока господин адвокат, явно нервничая, варил кофе на кухне, собирал бумаги в пап и пытался не споткнуться от вертевшегося под ногами Кошмара.
Кот заботу байкера явно не ценил, подставляя то хвост, то лапы, то всего себя целиком. Отчего Лектор ругался. Себе под нос, громким, не злым шёпотом, почти цензурно…
Но прыгая на одной ноге в ванной, в попытке впихнуть себя в классические брюки холодного мятного цвета, я не могла не оценить красочность звучащих эпитетов. Вот что значит, педагог со стажем!
Тихо фыркнув, я нервно одёрнула приталенную блузку с рукавами фонариками, обхватывающими руку чуть выше запястья. Оттянула ворот, делая вырез чуть скромнее, чем он висел на острых плечах. И поправив пояс, широкой лентой обхвативший талию, глубоко вздохнула, проведя рукой по гладко зачёсанным волосам, собранным в неизменную косу.
— Ну что… — усмехнулась собственному бледному отражению, которое не украсил ни лёгкий макияж, ни другая одежда, ни вроде бы в кои-то веки спокойный сон. Как был бледный упырь-недокормышь, так им и осталась, ага. — Писец, конечно… Но погнали, да?
— Варь, выходи, — словно услышав мои слова, отозвался Ярмолин с той стороны двери, деликатно постучав по косяку. — Времени не так много осталось.
Вздохнула, прислонившись лбом к прохладному стеклу. И досчитав до десяти и обратно, вышла из ванной, привычно подхватывая дочь на руки. Не оглядываясь, не давая себе шанса на раздумья, забыв про телефон, оставшийся где-то на диване, я вышла из квартиры, крепко прижимая к себе притихшую Манюню.
И молчала до самого здания суда, к которому мы подъехали на джипе Алексея, яростно протестовавшего если не против женщины за рулём, то против моего малыша матиза точно. Самым весомым аргументом стало то, что в этой машине у него колени уши подпирают и вряд ли мне нужна радикулитная белка в качестве адвоката. Впрочем, спорить на эту тему у меня не было никакого желания, так что безропотно усевшись на заднее сиденье с ребёнком, я сидела, закрыв глаза, уткнувшись носом в волосы малышки и впервые в жизни молясь Богу. Или кто там смотрит за нами сверху.
— Варь, идём… — тихо позвал Лектор, припарковавшись и оглянувшись на нас. — За Маней присмотрит Эльза.
— А…
— Не надо ей это всё видеть, Варь. Правда, — вздохнув, байкер махнул кому-то на стоянке рукой.
Кого он там увидел, я так и не поняла. Но и не удивилась, почти, когда открылась дверь машины и Марья аккуратно перебралась на руки к той самой блондинке-администратору клуба. Эльза, она же, как я теперь знала Изабелла Араньева, на мгновение сжала мои пальцы и кивнула головой, явно стараясь приободрить. И перехватив поудобнее ёрзающее и энергичное чудо, спокойно вернулась к другому внедорожнику. Рядом с ним наворачивал круги Верещагин.