Наконец, пальцы нащупали три бархатных мешочка, оказавшихся погребёнными на самом дне сумки. Вытащив их, я вздохнула с облегчением, сдув прядь волос с носа и сунула их в руку открывшему, было, рот парню.
— Передашь это ребятам, ладно? — закинув рюкзак за спину, я подхватила Марью на руки. — Там в каждом карточка подписанная, так что не перепутаешь кому что. Пусть считают что это моя благодарность за помощь.
— А почему сама не передашь-то? Лектор тут, Кощей вон тоже щас подойдет. Граф, правда, где-то пропадает по делам, но и ему можно через Миху передать. Да и вроде как подарки принято лично вручать, не? — озадаченно почесав затылок, Лёшка сощурился, глядя на меня. — Варь, ты чего?
— Мне пора, — криво улыбнувшись, я поудобнее перехватила дочь и развернулась на каблуках, быстрым шагом направившись в сторону выхода. Сердце билось как загнанное, а бушующие внутри эмоции рвались наружу, требуя выхода.
Но сжав зубы, я шла всё быстрее, почти срываясь на бег. Не оглядываясь на удивлённый окрик Шута, на голос Кощей позвавшего меня привычным прозвищем «Вареник» бившим под дых с размаху и сразу. Я прижимала к себе ребёнка, опустив голову, не глядя по сторонам и не замечая, как всё же сорвалась на бег, выскакивая из дверей прямо на парковку перед клубом. Слёзы мешали видеть, но найти среди кучи машин и байков мой маленький матиз бешеной расцветки труда не составила.
Щелчок брелока, приветственный писк сигнализации. Я пристёгивала Маню в детском автокресле, когда услышала окрик со стороны клуба. Полный непонимания и недоумения, раздражения и какой-то даже злости.
— Варька! Подожди!
— Хватит, — тихо выдохнула, замерев на секунду, подавив в себе предательское желание остаться. Если останусь, то эмоции возьмут верх и не удастся сохранить даже иллюзии дружбы. Я себя знаю, если сжигаю мосты, то раз и навсегда. — Хватит!
Резко выпрямившись, я захлопнула заднюю дверь и юркнула на водительское сиденье, вставляя ключ в замок зажигания. Двигатель послушно заурчал, а нога сама вжала педаль газа в пол, заставляя бедную машинку чуть ли не подпрыгнуть и рвануть с места так, что на асфальте наверняка остались чёрные следы от шин. Вот только мне было наплевать.
Я выжимала газ до конца, не замечая, куда еду и зачем. Не обращая внимания на разразившийся противной трелью телефон, валявшийся на пассажирском сиденье. Не слушая испуганных вздохов собственного ребёнка, не видя несущихся мимо машин и знаков. Пролетая на красный свет светофора, и только чудом не попадая в аварию. В груди щемило так, что нечем было дышать, а в голове никак не наступала блаженная апатичная пустота и мысли вились роем, не отпуская, не давая вдохнуть и забыться.
Слёзы душили, боль оглушала. Может быть, я не права. Может быть, я всё себе надумала…
Но я видела, как он на неё смотрел. Я знаю, что означает этот взгляд. И я не хочу, не хочу быть второсортной заменой кому бы то ни было! Просто не хочу….
— Ма! — крик Марьи рубанул по ушам, вырывая меня из водоворота эмоций, чувств и нерадостных мыслей. Резко выдохнув, я крутанула руль, уходя со встречной полосы на обочину до того, как мой малыш матиз встретился бы в лобовом столкновении с грузовиком. И только там заглушила двигатель, положив руки на руль и уткнувшись в него лбом.
После чего всё же позорно разревелась, выплёскивая всё, что накопилось в душе. Горькое разочарование, уязвимость и ненависть. Печаль и страх, получивший своё материальное воплощение. И снова боль, с привкусом безысходности, кажется, ставшей моей вечной спутницей в этой грёбанной жизни.
Успокоиться получилось не сразу. Сначала сошли на нет слёзы, оставив после себя мокрые щёки и головную боль. Затем наступило приятное опустошение, от схлынувших и получивших выход эмоций. А после горькое сожаление о собственной глупой мечте и надежде на счастье. Откинувшись на сиденье, я давила новую череду всхлипов, чувствуя себя тонкой берёзой посреди урагана. Очень хотелось сломаться, окончательно и бесповоротно. Но нельзя, хотя бы ради этих больших карих глаз, отражавшихся в зеркале заднего вида, смотревших на меня с испугом и тревогой
Криво улыбнулась дрожащими губами и нажала на магнитолу, включая случайно выбранный трек. И тонко, беззвучно всхлипнула, когда из динамиков полился знакомый голос солиста группы «Scorpions», певший о том, что мы рождены, что бы летать. Пока есть крылья у нашей мечты, пока мы живём и любим…
Пока нас не предали те, кто рядом. Но всё равно. Мы рождены, что бы летать.