- Подождите, ведь если меня найдут, то нас обоих убьют! Продайте мне лошадь, и мы уедем,- меня накрывала паника, потому что на улице запели петухи, да и стало светлее, чем когда я пришла.
- Даже не думай, - Тимофей свирепо выглянул на меня, сдвинув густые русые брови, и крепко ухватил за локоть, - ну, а с их мороком как-нибудь справимся, учёные с тех самых пор, не бойся, девочка.
Я была очень благодарна трактирщику, показавшему, где находится банька, туалет , а затем легко втолкнувшему меня в небольшую , но уютную комнатку, где стояла кровать ,шкаф и стол. На единственном окне висели светлые, но довольно плотные занавески, которые мы поспешили задернуть. Едва моя голова коснулась подушки, как я уснула и проспала ровно до обеда, разбуженная только тихим стуком в дверь.
- Ой, простите, я что-то разоспалась, - открыв дверь, увидела благодушное лицо трактирщика, который пришел меня навестить и узнать, не нужно ли чего. Вдруг стало так неудобно, что прилив крови очутился не только щеками, но даже кончики ушей,- обычно так не делаю.
- Понимаю,- бывший сокольничий бросил на кровать ворох вполне современной, на мой взгляд, одежды и предупредил,- через полчаса я зайду, и мы вместе пообедаем или позавтракаем.- Мужчина подмигнул, по-доброму усмехнулся в кулак и ушел, прикрыв за собой дверь.
Из одежды, которая была весьма приличного вида и состояния, абсолютно чистая, я выбрала светло-коричневую насборенную на талии юбку, заканчивающуюся выше щиколотки и бежевую блузку с вышивкой того же оттенка, которую у нас называют крестьянка. В общем выглядела я вполне актуально по меркам того мира, откуда и прибыла сюда. На ногах красовались новенькие черные балетки, сшитые местным замковым обувщиком по образцу моих прежних туфель. Кстати, как рассказывала Зося, эта модель стала пользоваться спросом и дамы прозвали ее "иноземкой". Выходит, мне удалось побывать местным законодателем мод.
Хорошо, что трактирщик за мной зашел, потому, как ночью я не очень запомнила эту дорожку до его кабинета-комнатки, украшенного кастрюлями, сковородками на стенах.
Тимофей Лисин был со мной примерно одного роста, поджарый, светловолосый с пробивающейся на висках сединой. Он бодро шагал рядом, то и дело, поглядывая в мою сторону с той скупой улыбкой, что бывает у людей, не привычных к пустым оскалам и не избалованным судьбой.
В комнатке небольшой дубовый стол был застелен белоснежной скатертью, на которой стояло множество небольших вазочек с вареньями, сгущенкой, сметаной, пахучим медом. На большой тарелочке возвышалась весьма приличная горка блинов, от которых шел очень манящий аромат. Отдельно на тарелочке щедро была нарезана семга, однако украшением стола был пузатый медный самовар. Трехлитровый, с ажурными ручками и ножками, украшенными причудливыми завитушками, аккуратным краником, под которым стояла чашечка, в которую капала ароматная жидкость, он действительно являлся царем на кухне.
Я была в восхищении от такого стола, который напоминал мне сказочную скатерть-самобранку, что не ускользнуло от трактирщика, в чьем взгляде промелькнула довольная искорка.
- Присаживайтесь, барышня, покушайте, а там и потолкуем - речь моего спасителя была уверенной и доброжелательной, отчего я порадовалась, что в ночи забрела именно в этот трактир.
- А как вы узнали меня, - дурная привычка разговаривать со ртом, набитым вкуснейшим блинчиком с медом, но так хотелось спросить о том, на что вчера не хватило ни сил, ни времени,- ведь было довольно поздно.
- Ваша матушка в самый первый раз захотела подержать своенравного по характеру сокола, а я по дурости возьми и скажи, что женщине на охоте не место. Молодой был, строптивый, хотел перед княгиней покрасоваться. А она не стала, как другие мужу жаловаться, а сказала то же, что и вы "мал клоп, да вонюч". И больше никто никогда так мне не говорил. И голоса, уж очень похожи.
В комнату вошла, а точнее вплыла пышнотелая красавица тридцати с небольшим лет, которая принесла поднос с пышущими жаром пирожками и кувшином молока. С видом собственницы она взглянула на Тимофея, который перехватил мой взгляд и жестом указал на край стола около меня, куда надлежало поставить вкусности.
- Дарья, моя главная кухарка,- он с удовольствием смотрел на удаляющуюся женщину, вероятно нарочно покачивавшую бедрами как маятник часов. Трактирщик, который только что чуть не облизывался, глядя на свою работницу, как кот на сметану, моргнул два раза, глядя на закрытую дверь и, взяв ароматный пирожок с мясом, предложил его мне.
- Скушайте, барышня, всё своё, даже мясо. Держу свиней, коров и коней,- Тимофей усмехнулся, вероятно, вспомнив мой ночной визит с просьбой продать лошадку посмирнее.