И только тут я подумала, что завтра первое сентября. Осень...
Сколько времени нахожусь здесь? С середины мая. Три с половиной месяца. А что дальше? Прятаться оставшуюся жизнь на болоте? Вместе с теткой Дарьи. Собирать мухоморы, поганки и распевать песни по болотам в ожидании письма от подруги и сокольничего. А по вечерам гулять с белочками и барсуками и доказывать лосю, почему он неправ. Замечательно.
От злости пнула красный мухомор и, не рассчитав силу, упала на эту самую сломанную берёзу правой рукой, которую содрала до крови. Капли упали на траву, листья растений, все еще белый ствол дерева и от этой контрастной, завораживающей и красивой картины отвлекла только боль. Подорожник, что рос под ногами, очень даже пригодился. Лошадь посмотрела на меня с укоризной, как на неразумное городское дитя и тихо фыркнула, выражая всё свое отношение ко мне и к ситуации в целом.
- Ты права, подруга, но ведь все могло быть гораздо хуже, -я привалилась к стволу и уставилась в небо,- хотя, куда еще хуже-то.
Старалась не думать про беременную Дарью, про вернувшегося Тимофея, узнавшего о моем бегстве. О подругах, что остались по ту сторону тумана и возможно, разыскивающих меня. Но не могла запретить себе думать о Правителе, который, по сути, моя родня. Как ни крути. Никогда еще я не думала о принце как о родственнике. И если бы все сложилось иначе, то, он мог бы стать хорошим братом. Наверное.
Тетка Азалия. Как гласит народная мудрость, которую даже не собираюсь оспаривать "В семье не без урода". Раз мои родители были нормальные, то на роль недоделка претендует наисветлейшая королева. Она в меньшинстве.
Я немного подзависла на определении Стейна, но в принципе он мне нравился. Страшно красив, это как раз про него. По лицу протянулся глубокий след, но, по сути, он придает ему притягательное, хоть и грубое очарование. Для меня. А в остальном слуга или точнее помощник своего друга. А это и есть главное, ведь, получается, я и ему мешаю. Ну и пусть.
Бран. Надеюсь, он поймет и простит, что не послала ему весточки и вообще. Но у меня нет такой привычки, рисковать близкими людьми, потому что их далеко не ассортимент в моём случае, поэтому связаться с другом не могла. А парня я считала другом и очень хорошим.
Душа не выдержала, и я запела. Не тихо, не надрываясь, но точно чтобы в радиусе двадцати метров слышно было:
"Степь да степь кругом,
Путь далёк лежит,
В той степи глухой,
Замерзал ямщик..."
Лошадь, равнодушная к моим проблемам перестала жевать траву, всхрапнула и настороженно заводила ушами. По её гладкой и лоснящейся шкуре пробежала дрожь, как от укуса слепнем. И тут я обратила внимание, что пение птиц, еще совсем недавно весело раздававшееся поблизости прекратилось. Всё возможно, их впечатлило моё дивное пение, но этот вариант даже не рассматривается всерьез.
Я стала настороженно озираться по сторонам, хоть ни на минуту до этого не забыла, что нахожусь в лесу. Но, как оказалось, совсем не скрываясь, в нескольких метрах от меня расположился ссутулившийся молодой мужчина примерно моего возраста, которого иногда видела следовавшим за наисветлейшей королевой. Охранник Азалии сидел на корточках с равнодушным видом хищника, чьё спокойствие - только игра и притворство. Он развлекался, бросая складной ножичек из разных положений- с плеча, согнутого локтя, колена. Неизменным оставался лишь результат - нож падал всегда в одно и то же место, и непременно острым лезвием вниз, мягко входя в коричневую землю. Наемник делал вид, что меня тут нет.
Вот гад, выследил.
Всего на какое-то мгновенье внезапно накатила апатия, ведь всё это бегство вместе с другими событиями просто достали по самые уши, но тут же упрямство превозобладало. У меня тоже есть нож... пусть и маленький! Осторожно сунула больную руку в карман и нащупала небольшую рукоятку, от чего смелости и уверенности стало ровно на каплю больше.
- Сама поедешь или сопроводить?- Верный пёс Азалии взглянул на меня с таким наглым видом, что захотелось приложить ему по морде. Кирпичем, но так как его нет, то даже больной рукой, ведь оно от души,а значит необходимо.
Он неспешно потянулся, встал и, усмехнувшись, вальяжно приблизился ко мне, хитро сощурив непонятного, но непременно подлого цвета глаза.
- Хотя можешь тут остаться, приказано распорядиться по моему усмотрению. По обстановке,- наёмник осклабился и, сложа руки на груди, наблюдал за тем, как я подымаюсь с насиженного места.
- Тут?- Я в непонимании уставилась на его наглую веснушчатую рожу.
- Ага, насовсем. Но лошадь я, конечно, заберу с собой, если ты не возражаешь. Хотя какая разница, все моё.- Он подошел к моей зверюшке и по-хозяйски похлопал её по блестящему и холёному боку, сволочь. - Может, продам, а может, себе оставлю.