Но, однажды, так обычно начинаются сказки про прекрасных принцесс, мама встретила... нет, не принца. В советское время принцы не водились, их извели как класс. Водились передовики производства, молодые специалисты, инженеры, рабочие, все как один с плаката о счастливых трудовых буднях советских людей. Однажды, у мамы было хорошее настроение, она шла и совершенно беззаботно улыбалась, забыв свои щиколотки, точнее представление о них дома. В молодости случается такое, гормоны берут свое и все несчастья, придуманные, или настоящие отступают, под натиском весны и гормонов. Мама встретила фотографа. Он был уже испорчен Фестивалем молодежи и студентов и хотел в свободное время снимать красивых девушек, а не передовиков производства с каменными целеустремленными лицами. Мама, расслабленная весной и настроением, согласилась позировать ему, хотя не очень поверила, что она красавица. В итоге, большая фотография мамы украсила самое центральное фотоателье на самой центральной улице. Когда у мамы случались приступы жалости к себе, мама ходила к ателье посмотреть на себя - красавицу. Против фактов не попрешь, у фотографии тусовалась золотая молодежь в надежде встретить эту красавицу. Мама получала уверенность издалека, посмотрев только на эту тусьню. Золотая молодежь пытала фотографа на предмет адреса и других данных этой красавицы, но фотограф оказался беспечным и не спросил адрес своей модели. Поэтому мама жила спокойно. Она не была готова к такой славе. Именно там, она случайно и столкнулась с передовиком производства с каменным и целеустремленным лицом - моим папой, будущим, конечно.
Мама была хорошей, правильной девушкой, работала после техникума почти изобретателем велосипедов, на Велосипедном заводе, училась в институте по вечерам. Состояла в комсомоле и в профорганизации. Руководили организациями правильные советские люди. Они знали, как правильно жить людям и давали советы. И внимательно следили, что бы люди, этими советами пользовались, внедряли в свою повседневную жизнь, и вообще следовали правильным курсом. Профоргом руководила пожилая девушка, которая ставила служение Родине, гораздо выше личного счастья. И пытливо следила, за тем, что бы этого личного счастья не слишком много отсыпалось вверенным ей людям. Она очень надеялась, я так подозреваю, на маму, что она тоже поставит служение людям на первый план, все уже шло к этому, но тут мама скоропалительно вышла замуж. И не пригласила профорга на свадьбу, лишив доступа к молодым не женатым друзьям жениха. Маме, как то не пришло это в голову, что надо пригласить. Она, наивно полагала, что на такие события зовут только друзей и родных. И тех и других, несмотря на то, что мама не верила, что она красавица у нее было много. Ну, с родными все понятно, они не выбирают, кто у них в семье появится, а друзей было много. У нее легкий характер и большая общительность, поэтому друзей много. Свадьба прошла весело, мама щедро делилась счастьем и впечатлениями со всеми.
Через определенное время мама собралась в декрет. Она ходила, подписывала всякие бумажки, и вообще была бессовестно счастлива. Одну из бумажек подписывала профорг, что мама не должна взносов в эту правильную организацию.
- Я принесла тебе документы, Гуляева. - строго сказала профорг входя в конструкторскую. - А, ты ж не Гуляева теперь. Я подписала. Ты, молодец, Гуляева, несмотря на свою фамилию, бывшую, фамилию - ты порядочная женщина. Я подсчитала, ты уложилась по срокам. От выхода замуж, до выхода в декрет все как положено. Значит, не нагуляла... - она улыбнулась строго своей удачной шутке и бросив презрительно бумажку на стол маме ушла.
Мда... только и сказала я тогда маме, после рассказа о нравах и характерах любимой мною эпохи. Потом, правда, минут через пять, я начала махать руками и возмущаться, что жаль, что меня там не было, и что надо было дать ей по морде, по профоргской морде... и так далее. Мама грустно улыбнулась:
- Ну, я все же получила удовлетворение. Когда она, через пять лет, после этого заставила через партсобрание жениться на себе жухлого такого мужичонку, и была при этом на шестом месяце беременности.
- Да? - я уже радостно представила, что бы я сказала на месте мамы. Там, в моих представлениях, было довольно мало воспитанных слов и человеколюбия.
- Я ни чего ей не сказала. Я просто за нее порадовалась. Ей все же удалось выйти замуж.
Я была раздавлена добротой моей мамы.
Варвара, мама и жердели
Путешествие - любимое занятие людей. И советских, в том числе. За границу не очень то, пускали, но страна была большая и было на что посмотреть. Особенно хорошо, когда где то в большой стране живут родственники или друзья.
Моя тетушка жила в Чечено-Ингушской ССР, по тогдашнему названию. Для бледнолицых жителей Урала - та еще экзотика! Мы собрались всем семейством, за исключением брата. Его еще не придумали. Папа, мама и я - туристическая семья.
Тетушка работала главным агрономом в совхозе Аргунский, рядом с Грозным. У нее был свой дом в совхозе, много друзей разных национальностей, которые почему то тогда умели жить дружно. Весть о том, что приезжают родные с далекого и загадочного Урала быстро разнеслась по совхозу. Это было большое событие. Всем было интересно нас посмотреть. Ну, и зная по "Новостям", что Урал это где то очень далеко, где всегда страшно холодно, все время зима, соседи решили подготовится к встрече родственников тетушки серьезно. Ей приносили арбузы, помидоры, абрикосы и все что растет и колосится в благословенном крае. Часто выходя утром на крыльцо, она обнаруживала там ящик персиков, или ведро помидор. Это было совершенно нормально угостить соседа. Рядом жила ингушская семья, еще через дом украинцы, через дорогу чеченцы.
И мы готовились. У тетушки тоже был дефицит. Страшный и невосполнимый дефицит черного хлеба. В Чечено-Ингушской республике его не пекли. Там было все что угодно - клубника в мае, молодая свежая картошка в середине мая, черешня в начале июня и круглогодичная петрушка - запросто! А вот черного каравая - нет. Просто беда. Караваи высылалась всеми родственниками в посылках - сухарями и свежими, на свой страх и риск, вдруг почта сработает на удивление быстро и каравай прибудет в Аргунский еще съедобным. Тогда у тетушки собирались все многонациональные друзья и наслаждались этим невиданным лакомством, слушая одновременно рассказы, о странных привычках уральских зимогоров есть пельмени с хлебом, выращивать помидоры в парниках, и редко видеть черешню. В каждом доме, в зависимости от национальности соседа были свои порядки, все их уважали и не лезли со своим. В доме у тетушки все были одной крови, все сидели за одним столом и все вместе, потом мыли посуду. У соседей чеченцев - женщину уважали, если она русская, она была - гостем, без половой принадлежности. А гостя принимали с размахом. Гость усаживался на лучшее место, рядом с хозяином, его угощали все, что есть в доме - самым лучшим. Таков закон гостеприимства. Жена хозяина стояла в дверях с подносом и ловила малейшее движение мужа - чем еще порадовать гостя.
Но, женщины, независимо от национальности, все равно остаются женщинами - наряды - наше все. Особенно восточные женщины. Она с детства воспитывается так - что она должна быть прекрасна в любое время, что бы радовать своего мужа. Тетушка была не замужем, поэтому радовать могла только себя. В жару, когда в тени было под сорок, а кондиционеров еще не придумали, она предпочитала носить простой хлопковый халат и нежаркие тапочки. Вот, так без затей, главное, что бы не закаленный жарой организм не умер где то под шелковицей. А восточные красавицы в это время парились в химическом кримплене, в босоножках на каблуках, при килограмме золота. Так принято. Все лучшее и дорогое с утра на женщине. А может они привычные и не испытывали тех мук, какие нам казались. Втайне тетушку осуждали, и считали распустехой. Уважаемая женщина, главный агроном, а ходит в халате. Не хорошо.