– А что бы вы хотели, чтобы я делала? Прыгала? Так сначала нужно вылечить, отмыть, одеть и накормить.
– Что-то много болтаешь, – матушка со скрипом поднялась со своего седалища и подошла ко мне.
Обошла со всех сторон, рассмотрела.
– Если сидеть молча, то можно и вовсе ноги протянуть, – сообщила я. – Я так понимаю, что у вас на меня планы.
– Правильно понимаешь, – кивнула та.
– Не выйдет, – покачала я головой.
– Почему это не выйдет? Привяжут к кровати – и не пикнешь.
Перспектива привела меня в ужас. Я молча смотрела на мерзкую бабу, не в силах отвести взгляда. Ну да, тело у меня сейчас лёгкое, его схватить и утащить – много сил не надо. И если её клиенты непритязательны – то им же, наверное, нет разницы, согласна ли жертва. Ещё и повеселятся, если будешь орать и отбиваться. Значит…
– Значит, я пошла.
– Интересно, куда?
– Наружу, – понятия не имею, где тут наружа, но… – И если меня там сразу же убьют, то так тому и быть. Чем у вас тут мучиться и ждать, пока уже помрешь наконец-то от вашей глупости, истощения и дурного обращения.
– Где это с тобой дурно обращались? – усмехнулась матушка. – Пока и не начинали.
– Вам показалось, – сообщила я. – Вы ночью спросили, хочу ли я жить? Один конец, и знаете ли, я предпочитаю побыстрее.
Может быть, меня убьют, и я проснусь?
– Чего заладила – конец, конец! Будешь слушаться – проживёшь долго. Хоть у кого спроси, не жалуются.
– Наверное, привыкли жить впроголодь и ходить грязными и босыми? Как нищие на улице? Кто-то мне сказал, что у вас тут как бы лучшее заведение, но что-то пока я вижу только грязь и нищету.
– Эй, ты, говори, да не заговаривайся, – матушка схватила меня за плечо, развернула к себе и прямо впилась в меня взглядом своих маленьких чёрных глаз. – Я тебе сразу сказала – роскоши не жди.
– Вам кто-то неправильно рассказал, что такое роскошь, а вы и поверили, – было страшно, но я не могла не защищаться. – Наверное, посмеялся, а вы, похоже, не видели в жизни ничего слаще морковки.
Бабища аж задохнулась – так ей не понравились мои слова. И с размаху влепила мне пощёчину.
Пересохшая губа треснула – я прямо ощутила, как треснула, и как показалась кровь. Из глаз брызнули слёзы – от боли, и от злости, и от отчаяния. И дальше я не поняла, как это произошло, но руки мои взлетели в каком-то незнакомом жесте, и на Ворону откуда-то вылилось ведро воды. А потом ещё и ещё. Курица она мокрая, а не Ворона, вот!
Водяной шар с силой ударился в паутину над кроватью, и пролился вниз вместе с той паутиной. Следующий взорвался над столом и смыл на пол кости с тарелки. Ещё один прилетел прямо в постель.
Матушка вопила, не переставая, а из моих ладоней вылетали всё новые и новые водяные плюхи. Заглянул мужик – в какой-то подпоясанной серой дерюге, ему прилетело в лицо, он тут же вывалился обратно в коридор. Снаружи собралась толпа – немудрено. А я никак не могла остановиться – вода лилась и летела из моих рук в разные стороны… пока вдруг резко не закончилась. Руки опустились.
Матушка стояла у стены и смотрела на меня с ужасом, в распахнутую дверь боязливо заглядывали какие-то женщины.
– Где госпожа Марта, позовите скорее госпожу Марту! – кричал кто-то в коридоре.
А я поняла, что напрочь лишилась последних сил, и схватилась за стену.
Сползла по ней на пол, и потеряла сознание.
7. После боя бывает откат
– Деточка, просыпайся, – услышала я.
Не будите, а? Мне так хорошо спалось! Ничего не болело. А сейчас – голова кружится, дышать трудно, по всему телу мурашки и кожа словно горит. Как будто выпила суровый мочегонный препарат и страдаю от побочек.
Я открыла глаза и увидела, что сижу на мокром ковре возле мокрой стены, а перед моим лицом машет руками бабушка Марта.
– Что… случилось? – прохрипела я.
– Стихийный выброс, – пояснила целительница. – Твои магические способности сильнее, чем все мы думали.
Что? Какие ещё способности?
– И что с ней теперь будет? – о, это Ворона.
Курица мокрохвостая.
Я попыталась пошевелиться и глянуть туда, откуда доносился голос. Стоит, красавица, голову какой-то тряпкой вытирает.
– Теперь будет восстанавливаться. Деточка, ты ела сегодня?