— Здравствуй, Варвара.
Голос был низкий, с хрипотцой, и от него, как обычно, защекотало между рёбрами.
— Здравствуй, Кощей, — ответила девушка и сделала приглашающий жест рукой: — Прошу к столу.
Кощей медленно прошёл по комнате, тяжело опустился на стул. Варвара почти бесшумно проследовала за ним, встала у стола и просто ждала, бросая короткие взгляды, когда ей казалось, что мужчина увлечён очередным блюдом.
Чёрная худая фигура Кощея странно выглядела на фоне подушек с подсолнухами, и Варя пожалела, что не убрала их. Длинные чёрные волосы с серыми — не седыми — прядями, с вплетёнными в них красными, чёрными и металлическими бусинами, с серебряными и золотыми нитями, свесились на нездорового цвета лицо. Нос длинный, с горбинкой и широкими ноздрями. Скулы такие, что прикоснись — порежешься.
Варвара часто развлекалась тем, что пыталась представить, как он выглядел, когда был смертным. Был ведь когда-то?. Что-то в нём напоминало обитателей южных озёр. А может, он пришёл с тех далёких островов, на которых Варвара иногда бывала… Хотя кто знает, что на земле было тысячу лет назад? Только сам Кощей и знает, если помнит.
Варваре однажды сон приснился: идёт худой темноволосый юноша босиком по песку, его ноги омывают волны, а воды так много, что горизонт теряется в дымке и сливается с небом… Океан. Варвара любила океан и солнце. Хотела девушка отмахнуться, приснилось да приснилось, но она тогда уже научилась отличать обычные сны от необычных. Подумывала даже спросить Кощея, но не осмелилась. Вдруг этого ей видеть не положено? Ведь её удел — смешивать вонючие порошки с вонючими жидкостями, чтобы получить что-то ещё более вонючее! Не положено второй Кощеевой сестре видеть сны и пытаться постичь чары наведённых слоёв Кощеева мира между Явью и Навью…
Кощей отложил вилку и нож, встал. Он был выше девуки на голову, а то и больше — но из-за сутулых плеч не понять. Варвара втайне надеялась ещё немножко подрасти — ведь ей всего восемнадцать, можно расти ещё несколько лет — на солнце бы чаще бывать! А пока — неудобные сапожки на каблучках сойдут. Она даже немного поднялась на мысках, всё ещё увлечённая мыслями о снах, но потом тут же опустилась на пятки.
— Хватит в пол смотреть, Варвара, — строго произнёс мужчина.
Варвара встала по струночке и медленно подняла глаза. Чёрные брюки в неровных швах обтягивали худые ноги. Под облегающей чёрной рубахой, зашитой-перешитой, угадывались кожаные ремни, стягивающие рёбра, а грудь у сердца крест накрест пересекала плоская цепь из нечернеющего болотного серебра, видного через расходящиеся швы. Тут Варвара вспомнила — выдох, вдох.
— Готова?
Готова ли? Ещё немножко выше. Тонкие губы, не знающие улыбки. Выше. Варвара часто смотрелась в зеркало и думала — ну не красавица она из сказок. Не светловолосая, не рыжая. Нос с горбинкой! Вот уж кто и правда на кощееву сестру похож! А глаза, если бы такие чернющие Кощею — на него бы вообще никто не смел лишний раз взглянуть! У него-то…
Вдох.
Выше…
…серые.
— Готова, — выдохнула Варвара. Хватит бояться.
Кощей сделал круговой жест рукой, и кухонная утварь, все тарелки и ложки, вилки и ножи, поднялись в воздух, отделились от остатков пищи и опустились в ряд у печки. А недоеденная еда зависла в воздухе, а потом вдруг с хлопком осела пылью на полу. Ну, не так уж и «вдруг», не для Варвары. Она следила за руками чародея, пытаясь узнать движения, о которых читала, и вспоминая заклинания. Однако весь её душевный подъём так же обратился в пыль, когда Кощей сгрёб с лавки свитки, кинул их перед собой на стол и выбрал из кучи первый.
— Как отварить козий дольник, чтобы бессонницы не было?
— В молоке, — выудила из памяти Варвара, — не доводя до закипания… С укропом, нет, с петрушкой!
— С тмином, — исправил Кощей. — Как готовят горечавку?
Вопросы сыпались один за другим, вперемешку — и простые, и сложные. Кощей широкими шагами мерил пространство комнаты от окошка к окошку. Сколько капель черемыжника добавляют в зелье сокрытия? Когда собирать жар-цвет? За какой частью одолень-травы придёт пастух? Чем лихорадку лечить? У Варвары подгибались ноги, и с каждым неверным ответом её голос становился всё тише, а глаза опускались всё ниже.
— Черношейка-поганка — что это?
— Гриб, — прошептала первое, что пришло в голову, Варвара. Надо было вчера ночью свитки перечитывать, а не карту звёздного неба разглядывать! Эх, что уж теперь о прошлом жалеть…