В доме его главным образом поразил букет подсолнухов — не то время года же! Затем подсолнухи на подушке приметил. Ульяне понравилось бы… В остальном обстановка была гораздо проще, чем у первой сестры.
— Значит, за невестой пришёл, богатырь? — спросила старуха, когда они уселись друг напротив друга за стол. — Чем тебе человеческие подружки не угодили?
— Скучные они, — разоткровенничался Никита и даже слегка покраснел. — А я хочу, чтобы как у отца с матерью — молнии летали, когда бранятся, и солнце ярче светило, когда милуются.
— Думаешь, чародейки такие? — скривила рот старуха, став ещё более уродливой, хотя куда уж больше! — Сидят тихонько и слова лишнего Кощею сказать боятся. И вообще, я уже сказала, нет в кощеевом царстве невест. Он всех научил премудростям… полезным!.. И в мир выпустил. Вот и сказке конец.
— Но у меня тогда второе дело есть, — сказал Никита и придвинул старухе свёрток от Ульяны.
Та корявыми пальцами поддела ленточку, развернула ткань, вынула берестяные таблички, нахмурилась. Юноша запоздало подумал — что если она умная, но неграмотная?.. Но чёрные глаза второй кощеевой сестры забегали по строчкам. Закончив одну табличку, она перекладывала её на дно стопки, пробегалась глазами по следующей, убирала её, и так пока не дошла до первой. Выражение лица старухи менялось с каждой строкой, и Никита, сам того не осознавая, отодвинулся подальше, прижался к спинке стула. Наконец старуха подняла на него глаза и сказала сдавленным голосом:
— Ты должен уйти, Никита Михеевич. Ты должен пойти домой.
— Это Ульяна моё имя написала? И почему я должен?..
— Должен! — вскочила со стула старуха, и Никита поднялся тоже. — Нет тут невест, тут только смерть! Кощей тебя без лишних слов в камень обратит, опомниться не успеешь! Думаешь, ты первый такой решительный сюда пришёл?
— Если там всё написано, то ты и про второе дело прочитала! — повысил голос Никита, перекрикивая старуху. — Я не уйду, пока Ульянину просьбу не выполню. Ну их, этих невест! Где Варвара Тихомировна? Пять лет прошло с тех пор, как её Кощей в своё царство забрал! Или её тоже научил и отпустил?
— Да! — выкрикнула старуха в отчаянии. — Нет! Скоро выпустит, она будет в деревне травницей и весточку пошлёт, так Ульяне и передай! А теперь иди!
— Нет! Не верю я тебе! — твёрдо сказал Никита. — Если куда и пойду, то дальше, к третьей сестре, а оттуда — к Кощею, Варвару вызволять! Прощай!
Он двинулся к выходу.
— Стой! — раздался голос за спиной Никиты, только не старушечий совсем, звонкий… Отчаянный. Юноша резко обернулся и застыл.
Конечно, он Варвару знал когда-то. Не пять лет назад — десяток. До того, как царь Михей с царём Тихомиром рассорились. По той речке, где он потом всегда рыбачил, проходила когда-то граница двух царств. Там-то они детишками и повстречались. Лет по семь-восемь обоим, увлечения одни — бабочек ловить, в прятки играть, жаловаться на старших брата и сестру, а Никита и на младшенького обижался иногда. Так пять лет прошло. А потом отцы чего-то не поделили. Царь Тихомир вызвал Кощея, чтобы армию обучить, а заплатить оказалось нечем. Вот младшую дочку и отдал. Спустя пару лет Святозар отправился в Кощеево царство, а по возвращении встретил Ульяну, старшую — и вспыхнула между ними сказочная любовь. Если верить россказням, а не тому, что сама Ульяна поведала. Как бы то ни было, пришлось отцам немедля помириться и свадьбу устраивать.
Сейчас Никита не мог вспомнить лицо Варвары, только чёрные глаза остались в памяти да две толстые косы до пят чёрно-смоляного цвета, как у старшей.
— А где косы твои, Варвара Тихомировна? — прошептал Никита.
Девушка грустно улыбнулась, бросила на пол платок и берестяной обруч, обнажив остриженные до плеч волосы.
— Это самый важный вопрос, Никита Михеевич?
Они снова сели за стол.
— Как дома? — спросила Варвара.
— Как обычно, — пожал плечами. — Святозар женился на Ульяне, Третьян тоже невесту нашёл.
— Я всегда удивлялась, зачем его так назвали, — сказала Варвара. Её пальцы беспокойно постукивали по поверхности стола.
— Отец думал, дочка будет. А как сын родился, воскликнул — третий! Вот так и получилось.
Разговор не клеился. Никита пытался выловить хоть одну мысль из головы, чтобы разорвать гнетущую тишину. Воздух стал тяжёлым, словно между ним и Варварой образовалась прозрачная непреодолимая стена. Девушка заговорила первая:
— Иди домой, Никита. Скажи Ульяне, что… Что я когда-нибудь в Явь вернусь, — она вздохнула. — Пришлю ей весточку. Рано или поздно встретимся с ней.