Битва на ночь прекратилась. Место, куда их переместил камушек, напоминало дорогу, по которой Варвара в прошлый раз шла в столицу, но до рассвета было далеко, и в темноте, разбавленной светом костров, трудно было сказать, тот ли самый пейзаж окружал их теперь. Никита, который превратился в серого пса, жался к ноге Варвары и принюхивался. Сама же девушка ощущала только запах дыма. Она вытянула руку, нащупала солнце за горизонтом — там восток.
— Идём, Никита.
— Кто тут? А ну стой! — крикнул кто-то девушке в самое ухо.
— Варвара я, а это мой пёс, Ник.
— А ну-ка, пойдём к костру, девица! — сказал голос и подхватил девушку под локоть. Деваться было некуда.
У костра спали люди, один богатырь с раной на лице сидел и смотрел в огонь, другой, с перевязью на руке, медленно потягивал что-то из кружки. Варвару пригласили сесть на бревно, а она судорожно думала, какое заклинание применить, как отвести взгляды, сработает ли — не слишком ли далеко все друг от друга?.. Тот, кто привёл её сюда, сел рядом, и девушка наконец-то смогла рассмотреть мужчину. Худой, с седыми усами и лохматой головой. Он протянул руку и погладил Никиту по голове.
— Меня Тимофеем Мироновичем звать. Пса-то чего человеческим именем назвала? — строго спросил мужчина.
— Так моего друга детства звали, — ответила Варвара.
— Звали… — вздохнул мужчина, думая о чём-то своём.
Трещали ветки в огне, фыркали лошади, стонали раненые. Мурашки побежали по позвоночнику, и Варвара обняла себя за плечи.
— Мне идти надо.
— Куда? Некуда идти. Там враги, тут враги. Синемордый спит до рассвета, с ним его армия. А нам бы до вечера дотянуть — может, ещё кощеевы друзья подтянутся. Он всех позвал, все идут на помощь… Только вот Кощея пленили, слышала?
Варвара помотала головой.
— Не слышала… Ты что, ни с кем по пути не разговаривала? Ты вообще как тут оказалась? Как тебя не заметили?
— Так я… Маленькая я, мышкой пробежала, ни с кем не говорила, к тётке спешу. В столицу.
— Н-да? — усатый пожевал травинку. — А тётку как звать?
— Аннушка! — выпалила Варвара.
Никита гавкнул в подтверждение. Кто-то заворочался, ругнулся.
— Тихо ты, — беззлобно сказал усатый. — Знавал я одну Аннушку… Твоя Аннушка, как и моя, уже не ждёт. К городу не пробраться — Синее войско захватило Приморскую столицу. Говорят, царь Иван сам вышел встречать Синемордую образину. Предал он Кощея, Варвара.
Варвара запоздало охнула, усач покачал головой.
— А ты, смотрю, и не удивляешься. Обычно люди Кощея боятся. Я-то сам у него учился, когда юнцом был.
Усач требовательно молчал, разглядывая девушку сощуренными глазами, и Варвара сказала:
— Я тоже у него училась.
Мужчина покачал головой, но взгляд его стал добрее.
— Знахарка, значит? Мы-то, кто Кощея знавал, больше других о мире между миров осведомлены, да молчим. Молодая ты… Из последних, значит. Какие там цари дочек отдавали недавно?..
— Это неважно… Мне в город надо, Тимофей Миронович!
— В город не пройдёшь теперь, говорю же.
— Я по темноте, не заметит никто!
— Да если бы даже врагов не было, тут четыре часа идти! — воскликнул мужчина и прикрыл рот рукой, озираясь, не разбудил ли кого. — Ладушки, девочка. Пойдём, отведу тебя к Ярославе. Она раненых штопает, как может, ей твоё умение да тонкие пальчики в помощь будут. Крови не боишься? Хотя, если и боишься, то поздно об этом думать.
Варвара обречённо последовала за усачом, надеясь, что женщину удастся уговорить, но Ярослава, которую со спины можно было принять за мужика, и слушать ничего не стала. Кто, откуда — неважно!
— Бери тряпки, бери нитки, тащи нож, чего встала! Отвар перекипит сейчас!
— Я только пса своего привяжу! — в отчаянии крикнула Варвара, мигом ошалевшая от криков и стонов, от запаха пота и крови.
Ярослава отправила с ней бледную девчонку, падающую с ног от усталости. Как будто та смогла бы её остановить! Варвара выбежала из огромного шатра и вдохнула свежий воздух. Никита заскулил, призывая подругу.
«Давай обратно, Варя! Кидай камень! Оттуда попробуем заново сюда, но так, чтобы нас не поймали!»
— Некогда, — быстро зашептала девушка, озираясь на девчонку и делая вид, что привязывает Никиту к дереву. — Нас опять сюда выкинет. Мы так рассвет пропустим! Ты один, без меня, успеешь! Можешь стать поменьше?
Никита напрягся, распушил шерсть, запыхтел и уменьшился до комнатной собачки.
— Страшненький какой… — пробормотала Варвара и тут же охнула: — Извини, Никита! Открой-ка рот!