— В мои времена только и делали, что наперебой к Кощею бежали сражаться…
— Постой-ка! Я тебя, кажись, знаю! Не Скалогромом тебя величать?
— Он самый! Славка, дружище!
— Что же это, невеста моя пять столетий как в Навь ушла?!
— Все ушли, умник…
Любава, чтобы остановить поднявшийся гомон и крики, хлопнула в ладоши, примешав к звуку немного чар. Стоило шуму утихнуть, она заговорила снова:
— Где много слов, там мало дел. Вести у нас, добрые молодцы. Одна хорошая, другая плохая.
— Хорошую давай! — пробасил Иван. — Плохих на сегодня достаточно.
— А я говорю — с плохой начинать надо! — перебил его Скалогром. — Зачем радость горечью губить! Лучше горе мёдом подсластить!
— Напало на наши земли страшное чудище заморское, хочет поработить весь мир.
— Так это новость хорошая! — закричал кто-то вдалеке. — Косточки размять пора!
— Не глупи! Сперва узнай силу врага, а потом вступай с ним в борьбу, — строго ответили ему. — Сколько у него мечей, красавица?
— Немерено, — ответила Любава. — Он уже полсвета обошёл, чарами своими народ околдовал, теперь каждый с синим пламенем в глазах — за Синемордого.
Воины заволновались, заспорили, и тут Иван настойчиво попросил:
— Давай теперь хорошую весть! Может, она этой не слаще!
— Кощей повержен! — крикнула Любава.
По полу прокатился общий вздох.
— И кто тот славный воин, что нашего общего врага, великого чародея победил? — выкрикнул кто-то первым, и его тут же поддержали другие голоса.
Тут настал час Никиты. Сёстры разошлись, освобождая вид. Юноша выпрямился, взобрался на камень, за которым прятался, и, вытянув в руке кощеев меч, уверенно сказал:
— То был я, Никита Михеевич, царский сын!
Тут голоса разделились: слышались как радостные приветствия, так и недоверчивые возгласы. Многие оценивающе оглядывали Никиту с ног до головы и качали головами.
— А как докажешь, что Кощей мёртв? — спросил дотошный Иван.
Никита наклонился к Любаве, и та протянула ему чёрный мешок. Юноша извлёк три яблока: костяное, серебряное и деревянное.
— У меня в руках доспех кощеев!
Кто-то с восторгом ахнул, кто-то с сомнением хмыкнул, но все потянулись вперёд.
Доспех открыть уже попробовали, и всё получилось. Прасковья проверила, что на яблоках нет никаких дополнительных защитных чар, которые могли бы навредить Никите, а Любава показала, как доспех надевается и снимается. Оказалось не так сложно, нужно только знать, куда надавить пальцем.
— Как же так, бабушка? — спросил Никита. — А вдруг бы кто украл и надел?
— Ты думай сначала, а потом говори! — грубо ответила уставшая старушка. — Кто украдёт? А если и украдёт, то как откроет, дурная твоя башка! Тут сложная механика!
Никита решил с ней больше не разговаривать.
— Доспех пропитан чарами, — объяснила Любава, — но создан так, чтобы его использование ни капельки силы у чародея не отнимало, и чтобы при необходимости надеть было просто.
Когда Никита с опаской облачился в доспех, точнее, позволил доспеху сковать себя, оказалось, что он ещё и подстраивается под фигуру.
И вот теперь, медленно, чтобы скрыть, что пальцы дрожат, Никита переложил бледно-жёлтое костяное яблоко в правую руку, нащупал у основания хвостика ребро и надавил на него. Яблоко хрустнуло, разошлось по невидимым швам, и мелкие части его побежали по руке, порождая одновременно новые угловатые куски. Никита поднял руку, чтобы всем было видно. Словно застывающим в падении водопадом, его рука оказалась скована слоновьей костью, а доспех уже добрался до груди, побежал к ногам и к голове. Страшно даже вдохнуть, но нельзя подать виду.
Никита перекинул два яблока из левой руки в правую, и костяная часть доспеха завершила свой бег на кончиках пальцев левой руки. Никита проделал те же шаги с яблоком из обожжённого дерева и с яблоком из болотного серебра.
И вот стоит перед богатырями образ того, кто заточил их в каменную тюрьму на сотни лет. Чёрно-серебряно-костяной, в переплетении цепей и веток, устрашающий силуэт бессмертного чародея.
— Та-а-ак… — протянул тот, кого назвали Скалогромом. — А как, Никита-царевич, докажешь, что ты не Кощей?
Никиту вопрос застал врасплох. На такой случай они ответ не придумали. Он нащупал рычажок, выемку, шов, и доспех сложился. Юноша едва успел подхватить яблоки, но серебряное не удержал, и оно со звоном упало на каменную землю. Кто-то из девушек успел схватить его, пока оно не укатилось к любопытным богатырям.
— Да какой из меня чародей?.. — проговорил Никита, и на этом его доводы закончились. Он растерянно почесал голову.