Чёрная скала. На ней — каменные зубья Дворца Кощея. И птицы, птицы летят. Разные — синички, галки. Малиновки, дрозды. Вороны и воронята. Голубки и горлинки. Воробьи, кукушки. Обратно другим путём возвращаются. Там, у сизых скал, сказал кикимор, вход в Навь.
Ритм шагов кота завораживал. Топ-топ, топ-топ мягкими лапами. Что по камням, что по болоту. И хвосты трубой — влево-вправо, влево-вправо мягкой волной.
Варвара словно спала наяву и наблюдала за собой со стороны.
Алое-голубое-чёрное. Идёт девушка, волосы чёрные из косиц выбиваются, голубой сарафан путается в ногах, сапожки алые идти мешают.
Идёт девушка, а впереди неё — кот-кикимор о трёх хвостах, порождение Нави. Поможет или обманет?
Идёт девушка, шаги считает, чтобы не думать. Раз-два, раз-два-три-четыре.
Идёт девушка, обняла себя руками.
Идёт девушка…
— Здесь! — остановился кот.
Сизых скал не было. Вблизи стало ясно, что не скалы каменные путь преграждают, а треугольники, плоские, как страницы книги, и полупрозрачные, тонкие, колышущиеся от дыхания. Кот шмыгнул между листами, только силуэт видно сквозь слои, и Варвара бочком протиснулась за ним, пытаясь не задеть незнакомые чары. Листы становились всё тоньше и стояли всё реже. Скоро от треугольников остались одни линии, а потом и те пропали. Впереди была лишь сияющая белизна, разорванная посередине единственным скошенным в сторону чёрным треугольником.
Воздух дрожал от свистящего шелеста — то летели птицы, со светящимися душами в ключах и без них, и ныряли в чёрный треугольник, который и был вратами в Навь. Кот подождал Варвару и они вместе шагнули в провал.
Шаг — и вот стоит Варвара в лесу, самом обыкновенном, лишь немного сумрачном от набежавших облаков. Птицы устраиваются на ветвях, отдыхают после полёта. Села одна птица, клюв открыла — выпустила светящийся огонёк. Тот взметнулся вверх, прыгнул вниз, а потом влился под кору берёзы. Варвару пробрала дрожь — на её глазах души находили покой. Но не все…
По небу летят ещё птицы с огоньками в клювах… Куда? Солнца не было, и девушка не чувствовала его нигде поблизости. Ветер нёс запах клюквы и малины, под ногами покачивались травинки, обрамлявшие отполированную слюдяную дорогу.
Она поблёскивала и, хоть сама и не имела цвета, отражала зелень пышных осин, стройных берёзок, пушистой ольхи, дубов-молодцов и редких лиственниц да елок. Дорога была чистой — ни листочка, ни цветочка, ни травинки не лежало на искрящейся поверхности.
— Осторожно, — сказал кикимор. — Не отвечай никому.
Стоило ему произнести эти слова, как из-за молодого куста лещины вышел дедок — маленький, с локоть высотой, и перегородил девушке путь, выставив перед собой раскрытые ладони.
— За золотом пришла, — осуждающе сказал он, оглядывая Варвару с ног до головы.
— Мне чужого не надо, я за своим пришла, — ответила та.
— Тс-с-с! — зашипел кот на девушку.
Дедок-с-локоток моргнул, и Варваре показалось, что его зрачки сверкнули красным. Она вспомнила — кладовиком его кличут. Давным-давно таких в Явь призывали, когда нужно было клад охранять. А ещё раньше, пока Кощей Междумирье-Межречье не построил, приходили такие старички сами, учуяв, что кто-то припрятал драгоценности. Бродит кладовик рядом с тем местом, выискивает тех, кто по чужое добро пришёл. Искать-то не мешает, только предостерегает — не ходи туда, а то худо будет! А не послушаешься, начнёшь копать — защекочет дед-кладовик до смерти. Бывало, так и сами хозяева сокровища погибали. Варвара знала секрет — кинуть в него головным убором, только не было у неё с собой шапки.
— Всё здесь — моё, красавица, — похвастался старичок.
— А вот и нет! — воскликнула Варвара.
Она присела у края слюдяной дороги, вырвала клок травы — хорошо поддался, прямо с корнями.
— Ты что это! — удивился старичок.
Варвара углубила ямку, бросила в неё свои деревянные бусы и прикрыла травой.
— Это моё сокровище, старичок-кладовичок. Посторожи-ка, пока не вернусь.
— Ах ты ж!.. — Старичок возмущённо покачал головой, потряс кулаками, а потом рассмеялся: — Ну, хитра, человеческая дочь! Уж посторожу, любого защекочу, а если вернёшься, то и тебя тоже. Так что мой клад теперь! Всё здесь моё!
Старичок подбежал к свежему кладу и принялся приплясывать вокруг него, а Варвара с Кышем быстрее пошли дальше, пока кладовик не передумал.
Лес закончился, и с пологого травянистого холма открылся вид на поле спелой ржи с поникшими золотыми колосьями. Слюдяная дорога, словно прочерченная одним ровным движением, вела через него к идеально круглому озеру. Здесь пахло иначе, скошенной травой и почему-то грибами. Пока Варвара с котом добрались до поля, небо заметно помрачнело, облака собирались, оставляя всё меньше прорех. Через них виднелось ещё синее небо, по которому летели птицы.