— Я…
— Всё хорошо, — выдыхает она и кладёт свою маленькую ручку поверх моей. — Давай не будем говорить? Давай просто… сделаем это.
Она не хочет говорить? Не знаю, может, это ещё одна человеческая традиция. Для меня это выглядит странным, но я иду на поводу у её желания. Я потянул ворот туники, ослабив шнуровку. Она остаётся совершенно неподвижной и даже её взгляд застыл на одной точке. Мне бы хотелось, чтобы она отвечала мне, как если бы была больше… возбуждена моими прикосновениями. Мой член, ноющий под одеждой, не знает о её напряжённости. Всё моё тело поглощено тем, что я, наконец, прикоснулся к своей паре.
Кхай продолжает петь и я подтягиваю Джо-зи ближе к себе. Мне хочется трогать её везде. Я хочу, чтобы эта обреченность на её лице сменилась на выражение наслаждения. Для меня очень важно, чтобы ей нравились мои прикосновения… Я хочу, чтобы она понимала, что я могу быть для неё отличной парой. Что я нуждаюсь в ней. Что для меня она самая красивая, с её шелковистыми волосами, розовым гладким личиком и улыбками.
Ах, её улыбки. При этой мысли я чувствую, как предэякулянт выступил из головки моего члена. Я уже близок к тому, чтобы излиться, а ведь я только прикоснулся к ней. Я отпустил её, сжав свою руку в кулак и пытаясь обуздать себя.
Но тогда она потянулась ко мне. И я напрочь забыл о контроле. Моя рука заскользила вниз по её фигуре, мне хочется прикасаться к ней везде. Её грудь такая маленькая в моей руке, но она мурлычет от удовольствия, когда я прикасаюсь к ней, и это вызывает во мне желание продолжать. Я ласкаю её грудь через кожаную тунику и чувствую твёрдые горошины сосков. Она судорожно всхлипывает, когда я прикасаюсь к ним, и я чувствую аромат её возбуждения даже сквозь одежду. Мой рот наполнился слюной, когда я представил, как восхитительно будет попробовать её на вкус. Не могу дождаться, когда зароюсь лицом у неё между ног и буду пить её сладкий сок. Я сжал её грудь и она подалась ко мне, её рука потянулась к моему лицу, чтобы приласкать его.
Я не выдержал и кончил в штаны.
Дыхание со свистом вырывается из меня по мере того, как меня накрывает оргазм. Я напрягся, а перед моими глазами танцуют звёзды.
— Хейдэн? — Её голос звучит вопросительно. Я смутился. — Что-то не так?
Я мысленно чертыхнулся. Внутри моих штанов жарко и липко. Ей всего лишь нужно было прикоснуться ко мне, чтобы я потерял контроль. Я… чувствую себя униженным. Любой другой мужчина знает, как доставить удовольствие своей женщине, только я не знаю. Потому что я никогда никого не касался. Я чувствую себя неловко и глупо, а в воображении промелькнул издевательский оскал Залы в тот момент, когда она мне отказала.
Я чувствую, словно вернулся в то время, когда я был нежеланным, вызывающим отвращение ребёнком.
— Хейдэн? — Пытается она дозваться до меня.
Я вскакиваю на ноги и отворачиваюсь от неё, чтобы она не увидела мокрое пятно на моих штанах.
— Что такое? — Спрашивает Джо-зи.
— Ничего. — Мой голос звучит жёстко. Я никогда не признаюсь в том, что только что произошло. — Прекрати давить на меня своими вопросами.
Она со свистом втянула в себя воздух.
— Боже, ты всё такой же мудак. Даже после того, как я приползла к тебе?
Моя спина распрямилась. Я не смотрю на неё.
— Ты не приползла. Кхай выбрал. Ты приняла его выбор. — А я? Я не могу себя контролировать. Мой позор огромен. Не зная этого, мой кхай всё гудит и гудит в груди, желая слиться с моей половинкой.
— Чушь. — Спокойно произносит она. — Чушь, что я приняла его. Знаешь что? Я не могу сделать этого.
Я услышал, как она спрыгнула с полки.
— Я думала, что я смогу сделать это с тобой, но я не могу. Я не могу отдаться рукам человека, который собирается лишь использовать меня. И я не собираюсь заводить ребёнка в таких отношениях. Иди на х. й, сам еб. сь со своей вошью.
— Не уходи, — прорычал я, услышав, как открывается дверь. Я сжимаю рукой свой член, но передняя часть моих штанов всё ещё влажная от моей спермы. Если я повернусь, она увидит мой позор, а я не вынесу презрения в её глазах, подобного насмешкам Залы, которые всегда были там, когда она на меня смотрела.
Но, спустя миг, дверь закрылась и в комнате воцарилась тишина.
Она всё-таки ушла, а я остался с мокрыми штанами и уязвлённой гордостью.