Ольга Беркут
Варя
Глава 1. Княжна
Молодая княжна Варвара Степанова вот уже который день скучала в своих покоях. Милые сердцу увлечения совсем не радовали: вышивка пылилась на полке, краски и кисти были заперты в ящике бюро. Популярная повесть с красной закладкой посредине книги, словно стыдясь утраты былого волшебства, пряталась за тяжелой портьерой на подоконнике. Вместо творческого досуга Варя предпочитала теперь просто много спать или, если сон не шёл, лежать в кровати, уставившись в потолок. Иногда она, сидя в кресле, глядела в окно и тяжело вздыхала. Как раз в один из таких моментов созерцания суеты слуг во дворе, в комнату к княжне и заявилась её горничная Нюра с разноцветной охапкой полевых цветов.
— Поглядите, барышня, я для вас собрала. Красота какая! А вы, может, порисуете? Оно и легче станет на душе-то.
— Тоже мне, советчица нашлась. Полегчало, если бы достала для меня… Сама знаешь что.
— Никак нельзя, барышня. Опять вы за своё! — Нюра сердито сдвинула белёсые брови.
— Бессердечная ты.
— Не могу, не казните. Я ведь слово дала вашему батюшке, — промямлила Нюрка, ставя букет в вазу на каминной полке.
— Слово она дала! А я тебе не указ больше? Меня ты в первую очередь слушаться должна. Или забыла, чем жила, пока ко мне на службу не попала? Худющая была, как палка, а сейчас румяная, круглолицая, бока отъела. Неблагодарная ты, Нюра. И зачем я к тебе прикипела только?! Полюбила даже. Эх! Всё. Иди прочь!
Варя демонстративно отвернулась к окну. Грудь так и ходила ходуном. Разговор вывел её из себя.
Чёрт побери, ну и наказание эта Нюрка! Никакие уговоры на неё не действуют. Курва твердолобая.
Всё уже она перепробовала: и угрозы, и награды, и мольбы. Толку никакого. Дала себе обещание больше не унижаться перед девкой. И вот опять не сдержалась.
Варя обернулась. Захотелось убедиться в том, что Нюра ушла, но та замерла у дверей, красная до ушей. Княжна поморщилась, сердито крикнула:
— Что застыла? Велено тебе было исчезнуть с глаз моих или… — она вдруг осеклась, приглядевшись к девке. Та ещё мгновенье стояла неподвижно, а затем, задумчивым взором уставившись на хозяйку, произнесла что-то невнятное. Варя вопросительно подняла брови. Но, не дождавшись ответа, подбежала к Нюрке, схватила её за плечи, горячо затараторила:
— Неужели согласна? Правда? Нюрочка, любимая, принесёшь? Прошу, молю, голубка моя ясноглазая.
— Боязно мне за вас.
— Нюра!
— Хорошо, в полдень.
Варя радостно захлопала в ладоши. Она даже чуть не поцеловала Нюрку в щёку, но сдержалась, неловко отшатнувшись в сторону.
— Ну всё, ступай. Обожди. Если обещанное исполнишь, я для тебя напишу натюрморт с букетом этим, — махнула в строну цветов. — Поняла? Ступай теперь.
Как только резные двери закрылись за Нюрой, Варя и правда подошла к мольберту. Установила планшет с белым листом и быстрыми штрихами набросала эскиз угольным карандашом.
С самого детства Варя обожала занятия рисунком. Отец не поощрял её любви к художеству, но и не препятствовал. И Варя в своём увлечении добилась видимых успехов: поставила руку, писала живо, легко, и даже, как находили некоторые, талантливо. А самым верным поклонником, конечно, была её горничная Нюрка, молодая и смышлёная девка.
— Как же вы так рисуете, барышня? Волшебство просто, ей-богу! — любила она восхищаться, глядя на картины хозяйки.
Варя улыбнулась, потянулась уже было за красками, как вдруг тревога волной обрушилась на её мысли:
А вот не принесёт, не сможет. А если даже и достанет, что будет? Столько упрашивала, а сегодня она так легко сдалась. С чего бы это? А может, полегчало просто? Нюрка вчера говорила, что полегчало. Ах, ей веры нет. Жалеет меня просто. Вот и увижу скоро всё сама.
Варя отвернула мольберт к стене и заходила беспокойным шагом туда-сюда. Благо в покоях её простора хватало: светлая вытянутая комната была устлана старинными дорогими коврами. На добротной кровати аккуратным рядом лежали пестрые подушки. Рядом с входом в туалетную стоял платяной шкаф из светлого дуба, слева примыкало к нему бюро с изогнутыми позолоченными ножками, справа когда-то висело большое зеркало. Стены украшали картины и книжные полки. А настоящим произведением искусства был модный камин, очаг которого обрамляла лепнина, в форме виноградной лозы.
Немного успокоившись, Варя схватила сборник стихов, но спустя полчаса, не поняв ничего из прочитанного, с раздражением кинула книгу на кресло у камина. Время в ожидании тянулось невыносимо долго, и, пройдя бесчисленное количество кругов по комнате, она вновь вернулась к натюрморту. Права Нюра: успокоить по-настоящему только краски, бумага да кисти могут.