Отец меланхолично размешивает чай в кружке, когда я спрашиваю:
– Как ты познакомился с мамой?
Он поднимает вопросительный взгляд, и я уточняю:
– Как получилось ей понравиться?
Он потирает недельную щетину кулаком с таким звуком, будто две наждачки трутся друг о дружку. Несмотря на возраст, папа хорошо сохранился – высокий и поджарый, даже с непричесанной шевелюрой выглядит как модель с обложки журнала.
– Я и не прилагал усилий, – говорит. – Я был красивым десятиклассником, а она красивой десятиклассницей. Мне только и стоило оказать пару знаков внимания, как она сразу же ответила взаимностью. Все мои друзья говорили, она давно этого ждала.
Почти как у нас с Варей Симаковой.
– Это так просто? – спрашиваю.
– Нашел девочку, что ли? – щурится отец. – Понравилась сильно?
– Сильно.
Я рассказываю о Варе – о темных кудряшках, огромных глазах и гладких икрах. Я могу вспомнить каждую ее ресничку, но если спросить о любой теме по английскому за последние дни – сразу накроет амнезия.
Отец говорит со знанием дела:
– Тут главное – не мяться. Такие вещи происходят намного проще в реальности, чем в голове. Нужно просто сказать, что чувствуешь, и она не останется равнодушной.
Снова почесав щетину, он говорит «погоди-ка» и уходит в сторону своей спальни. Чай на столе исходит едва заметным паром, а в забытой ложке отражается серое небо за окном.
Папа возвращается с чем-то блестящим в руках. Присмотревшись, я различаю перламутрово-зеленую птичку с длинным тонким клювом. Оперение у нее – малахитовая эмаль, а глаз – крошечный самоцвет голубого оттенка.
– Возьми, – говорит отец, и птица ложится в мою ладонь серебряной прохладной тяжестью.
– Что это?
– Колибри. Заколка. Я подарил ее твоей маме в школе. Один из тех знаков внимания. После этого мы стали встречаться, а через четыре года появился ты.
Он тяжело вздыхает. Мамы нет уже больше десяти лет, но отцу так и не удалось выкарабкаться из депрессии. У нас дома всегда серо и пасмурно, не только в промозглом октябре.
– Откуда ты ее взял? – спрашиваю. – Выглядит недешево. Ты уже работал в десятом классе?
– Мой дед отдал. Сказал, это его свадебный подарок бабушке.
Он опускается на стул, тусклые глаза не отрываются от остывшего чая. Я сжимаю заколку в кулак, тонкий клюв торчит между пальцами изящной иглой.
– Зачем она мне?
– Подари этой девочке. Если думаешь, что она действительно так нравится. Заколка тебе поможет.
Варя объявляет дополнительные – по вторникам и средам после шестого урока все желающие могут подтянуть знания английского. Вот тут выясняется, что, кроме меня, желающих нет. Варя обводит класс растерянным взглядом – только моя рука тянется к потолку. Одноклассники опускают головы, перебирают тетради, кто-то шепчет: «и так дофига дополнительных».
Я так и застыл с поднятой рукой и упавшим сердцем. Сейчас Варя Симакова скажет, что дополнительные по английскому придется отменить, и тогда я не смогу любоваться ей еще дольше. Но Варя вместо этого только улыбается и говорит:
– Что ж, тогда буду уделять время только одному ученику.
Я щурюсь и киваю. Она будет рада побыть со мной наедине.
Во вторник шесть уроков тянутся как десять. Или сто. Не уроки, а бесконечный скучный фильм, с которого нельзя уйти. Я то и дело жму кнопку разблокировки мобильника, чтоб посмотреть на часы, и цифры на дисплее будто забыли, что должны меняться.
Звонок – райская трель. Я сметаю тетради в сумку и мчусь к кабинету английского. Все вокруг как в тумане, сердце колотится прямо в горле, собственное дыхание стоит в ушах оглушающим гулом. Рука машинально нащупывает в кармане джинсов заколку и сжимает ее до боли.
Варя за учительским столом, перебирает какие-то бумаги. Когда хлопает дверь, она поднимает голову и улыбается:
– Не ждала тебя так скоро. Думала, сходишь перекусить после последнего урока.
– Не, я не голоден, – говорю негромко, стараясь скрыть одышку.
Она делает приглашающий жест:
– Садись на свое место.
Я устраиваюсь за первой партой, не сводя зачарованного взгляда с Вари. После шести уроков она совсем не выглядит уставшей – все та же мягкая улыбка и сияющие глаза.
– Честно говоря, не ожидала, что ты запишешься на дополнительные.
Она поднимается с места, чтобы бесшумно приблизиться ко мне и приземлиться на соседний стул. В руках несколько листов бумаги формата А4 с распечатанными заданиями.