— Вы меня что, в трусости обвиняете, ваше высокоблагородие?
— Нет. Но мне до зарезу нужен на борту еще один штурман. Зачем, простите, позже. Но это приказ. А на «Корейце» штурман уже ни к чему, дедушке с рейда завтра не уйти…
— Вы так говорите, Всеволод Федорович, будто точно знаете, что нам завтра идти в бой. А ведь…
— Вениамин Васильевич, простите великодушно, но вы уже вернулись с «Сунгари» или все еще на пути туда? Ваша же идея с бетоном, вам и выполнять, инициатива — она наказуема.
Нервные смешки собрания медленно, но верно переходят в нормальный здоровый смех, чего собственно, и добивался командир крейсера, как бы его не звали. Обе его персоналии наперебой голосили, что с техническими деталями можно разобраться и завтра, а вот поднять дух команды и особенно офицеров перед боем сейчас гораздо важнее.
— Сей секунд, замешкался, вернее, заслушался. Вас послушать, так вы к этому дню будто год готовились! Только без меня ничего важного пожалуйста не обсуждайте, хорошо?
— Христом Богом клянусь, будем пить чай с коньяком и музицировать! А готовился не год, а всю жизнь, как и все мы, господа.
— Музицировать?
— Так точно господа офицеры. Кто у нас наиболее силен на рояле? Мичман Эйлер? Мне тут давно пришла в голову идея гимн «Варяга» написать, а сегодня по возвращению «Корейца» как обухом по голове ударило, повод-то какой! Вот вроде что-то получаться стало (простите за плагиат, неизвестные мне немец и переводчик, но так надо[11]), давайте вместе попробуем. Я попробую напеть, а вы, будьте любезны, подберите ноты.
— Но до того ли сейчас? Дел невпроворот, а вы музицировать!
— Больше скажу. Завтра надо будет до обеда и команду обучить песне. Им она пригодится дух поднять, да и помирать с музыкой веселее будет! Считайте это моей командирской блажью.
В сгущающихся вечерних сумерках рейда Чемульпо впервые звучала песня «Варяга». И пусть карты уже лежали немного не так, как в той истории что помнил Карпышев/Руднев. Пусть мелодия не на все 100 % совпадала с той, что он напевал с детства (эх, как я тогда в третьем классе дрался с братьями Ким после строчки про "узкоглазых чертей", до сих пор приятно вспомнить), и которая, наверное, и привела его в конце концов на эту скользкую дорожку. Которая завтра вполне могла закончиться на мостика «Варяга» разлетом его мозгов при неудачном разрыве японского снаряда, но зато ее пели именно те люди, у которых было на это больше прав, чем у любого другого исполнителя во все времена. И потом, команда должна не идти в бой потому, что она должна. Она должна в него рваться! Тогда завтра у нас будет шанс.
Наверх вы, товарищи, все по местам! Последний парад наступает! Врагу не сдается наш гордый "Варяг", Пощады никто не желает! Все вымпелы вьются и цепи гремят, Наверх якоря поднимая, Готовятся к бою орудия в ряд, Hа солнце зловеще сверкая. Из пристани верной мы в битву идем, Навстречу грозящей нам смерти, За родину в море открытом умрем, Где ждут желтолицые черти! Свистит, и гремит, и грохочет кругом Гром пушек, шипенье снаряда, И стал наш бесстрашный, наш верный "Варяг" Подобен кромешному аду! В предсмертных мученьях трепещут тела, Вкруг грохот, и дым, и стенанья, И судно охвачено морем огня, — Настали минуты прощанья. Прощайте, товарищи! С Богом, ура! Кипящее море под нами! Hе думали, братцы, мы с вами вчера, Что нынче умрем под волнами! Hе скажет ни камень, ни крест, где легли Во славу мы русского флага, Лишь волны морские прославят одни Геройскую гибель «Варяга»![12]Глава 6. Муравейник
Рейд Чемульпо, Корея. 26 января 1904 года, вечер.
На борту «Сунгари» корейские кули, погоняемые русскими моряками во главе с двумя боцманами, сунгарским и с «Варяга», готовили его к гибели. На мостике сам капитан изливал душу Рудневу.
— Я понимаю, необходимо. Я понимаю, или это старое корыто — или новый крейсер, один их лучших на флоте. Я понимаю, мы не утопим, так или японцы расстреляют, или, того хуже, себе заберут и будут снаряды возить, которые потом на русские головы полетят. Но все одно, своими руками свой же корабль медленно готовить к утоплению — это как старого друга предать! Может, для вас, господин Руднев, это просто груда железа в полторы тысячи тонн водоизмещением, но для меня…