План операции в основном был разработан нашим доблестным командиром Окуномия и, как показали дальнейшие события — этот план был безупречен. Операция должна была проведена в ночь с 12 на 13 апреля (здесь и далее все даты по новому стилю). Эта ночь была безлунная, что позволяло нам незамеченными добраться почти до цели, у Порт-Артура луна заходила в 16:17 12.04, всходила лишь в 4:01 утра 13.04, темнело в 20:40, а начинало светать в 07:33 (здесь и далее — токийское время (+1 ч 12 мин к времени ПА), японский флот всегда жил по токийскому времени, где бы не находились корабли). Мы знали, что русские выставили мины на внешнем рейде Порт-Артура, но, к сожалению, не знали точного расположения минных полей, поэтому первым в колонне шел непотопляемый (загруженный деревом) транспорт «Ариаке-Мару», который проложил бы путь среди мин нашему отряду. Кроме того, он, как первый в колонне, должен был принять на себя первый удар русских (что в последствии полностью подтвердилось), затем по миновании минных полей команда транспорта должна была попытаться прорваться во внутреннюю гавань ПА и таранить какой-нибудь крупный русский корабль, отвлекая тем самым внимание от остального отряда, выполняющего главную задачу — затопиться на фарватере. Мы должны были подойти к Порт-Артуру к 22:16 12-го апреля — наивысшей точке прилива, составлявшей почти 2 м. Во-первых, это позволяло нашим дестроерам безбоязненно проходить над русскими минами, во-вторых, снижало риск подрыва наших глубоко сидящих брандеров, исключало влияние приливно-отливных течений, которые на внешнем рейде ПА достигают 1,5 узл, что чувствительно для нашего десятиузлового отряда и наконец, уменьшало вероятность сесть на мель при подходе к фарватеру. И все эти положения блестяще подтвердились на практике. По опыту первой — неудачной попытки заградить ПА, мы знали, что русские освещают прожекторами цель и атакуют ее, в том числе торпедами миноносцев (что было опасно для наших тяжело нагруженных кораблей), поэтому отряду были приданы два отряда истребителей, по четыре дестроера в каждом, с задачей отвлечь на себя русские дежурные силы и как можно дальше оттянуть их в море, и этот прием отлично сработал на практике. В ночь с 11 на 12 апреля офицеры отряда и командиры дестроеров на миноносце провели рекогносцировку внешнего рейда ПА и, к счастью, остались незамеченными русскими.
В этой операции боги помогали нам, ночь была тихая и безоблачная, звезды ярко светили, позволяя отлично ориентироваться по ним. Мы шли незамеченными десятиузловым ходом практически курсом на север, чтоб быстрее и без лишнего маневрирования попасть в створ фарватера (вход во внутреннюю гавань ПА практически точно с юга на север). Также нам удалось своевременно обнаружить ориентир — скалу Лютин-рок — теперь оставалось идти по прямой к славной гибели!
И тут началось. «Ариаке-Мару» был освещен прожектором русского миноносца («Решительный») и обстрелян им, в том числе торпедами, причем две торпеды попали в транспорт, но из-за своего плавучего груза он лишь немного осел в воде и чуть снизил скорость (на самом деле «Решительный» так и не сумел сблизиться на торпедный выстрел, транспорт, по-видимому подорвался на первой и третьей линиях мин заграждения). Наш «Фусо», в свою очередь, а также «Конго» и «Хией», открыли ураганный огонь по русскому миноносцу и, по-видимому, нанесли ему смертельные повреждения, так как он резко ослабил огонь, снизил скорость, потушил прожектор и окутался паром, оглашая весь рейд ревом сирены, по видимому, из-за ее повреждения и, повернув к берегу, скрылся из вида (на самом деле на «Решительном» были повреждены паропроводы, он почти потерял ход и обесточился (почему и погас прожектор), командир принял решение на остатках пара уходить к берегу и там во избежание затопления выброситься на мель, сирену включил для привлечения внимания береговых батарей к прорыву брандеров). Внезапно рев сирены прекратился, видимо, миноносец затонул (просто кончился пар). Наши дестроеры выскочили из-за корпуса «Фусо», где они прятались, чтобы добить наглого противника, но в это время были освещены прожекторами еще трех-четырех русских миноносцев и вступили с ними в перестрелку, уводя полным ходом противника от нашего отряда — и русские клюнули на приманку! Они не поняли, где главная угроза для них и увязались в погоню за нашими дестроерами, которым ничего не грозило, так как наши дестроеры были сильнее русских по артиллерии, быстрее, и наши экипажи опытнее и храбрее, и нас было больше (в условиях плохой видимости японцы сначала приняли «Новик» за миноносец, что стало для них фатально, русские истребители уже были довооружены кормовой 75-мм пушкой и в артиллерийском отношении не уступали японцам, кратковременно русские истребители могли развивать скорость, не уступающую японцам; сравнивать же храбрость экипажей вообще бессмысленно — и с той, и с другой стороны было явлено немало примеров как беспримерной отваги и самопожертвования, так и достойной порицания нерешительности, переходящей в трусость).