По возвращению Руднева из очередного диверсионного похода, ему снова пришлось заняться настоящей работой — все крейсера ВОКа снова вышли на совместное маневрирование и стрельбы. За две недели отсутствия Руднева Небогатов сотворил чудо — все броненосные корабли устойчиво держали строй, и довольно таки сносно совместно маневрировали. Проблемы начались при стрельбе. Понятно, что на крейсерах итальянской постройки были орудия других, не используемых в русском флоте систем. Понятно, что сама система управления стрельбой тоже была полностью не знакома русским канонирам. Но… Но как артиллеристы «Сунгари» смогли, с дистанции 25 кабельтов вместо щита для практических стрельб, положить шестидюймовый снаряд под корму буксировавшего, на полумильном канате, тот самый щит номерного миноносца осталось загадкой. Разгадывать ее было некогда — надо было тащить в гавань потерявший винты, рули, а заодно с этим и ход со способностью управляться миноносец N 201. Так или иначе, но с каждым выходом в море крейсера все увереннее маневрировали и иногда даже попадали по мишеням.
Последние пару выходов Руднев и Небогатов, командуя каждый своим отрядом, отрабатывали совместное маневрирование и поотрядную пристрелку. В роли «противника» выступали номерные миноносцы. Всем во Владивостоке было ясно, что приближаются какие то важные события. Это подтвердила и очередная попытка неизвестного китайца проникнуть в порт, доступ куда для лиц монголоидной расы был закрыт с момента начала модернизации крейсеров. Очередной «бродяга китаец», который был застрелен часовым при попытке перелезть через забор, имел с собой столь не типичную для нищего вещь как фотокамеру… Это добавило Рудневу оптимизма — если японцы столь упорно пытаются получить фото крейсеров, то возможно они до сих пор не в курсе как именно были перевооружены «Рюрик» и «Громобой». За неделю до выхода в море в бордели города были отпущены артиллерийские офицеры. Перед посещением заведений они имели приватную беседу с Рудневым, во время которой им был отдам весьма странный приказ. Товарищам, вернее пока еще ГОСПОДАМ офицерам с итальянцев вменялось во время «утех» обронить в разговоре друг с другом, что артиллерия Гарибальдийцев абсолютно не боеспособна. Артиллеристам же «Рюрика» предписано было в разговоре жаловаться на старые, полностью расстрелянные стволы орудий.
Во время последнего выхода на стрельбы на «Рюрике» опробовали только что доставленные затворы новой конструкции. Их использование позволяло практически уровнять скорострельность старых, 35-ти калиберных восьмидюймовок с новыми, системы Кане. Эта копеечная, по сравнению со стоимостью самих орудий, доработка, вкупе с увеличением угла возвышения старых пушек, делала старика «Рюрика» вполне адекватным противникам любому броненосному крейсеру японцев. А с учетом того, что на верхней палубе крейсера заместо снятых мачт и 120 мм орудий, были смонтированы «лишние» шесть восьмидюймовок (по одной на носу и корме, способной вести огонь на любой борт и, по паре на борт, на местах установки 120 мм орудий)… Руднев, посетивший крейсер после последних стрельб, злорадно усмехнулся и предложил Трусову представить себя на месте командира какого-нибудь «Якумо», который окажется в линии напротив «Рюрика». Вместо ожидаемых двух восьмидюймовок в бортовом залпе, по нему будут вести огонь шесть. Причем четыре из них, установленные на верхней палубе, будут на 10 кабельтов дальнобойнее своего оригинального паспортного значения. И все это при том же количестве шестидюймовых орудий в залпе.
— Теперь у вас, Евгений Александрович, под командованием не крейсер, а просто какая-то «нежданная неприятность». Главное, чтобы она «нежданной» и оставалась, до поры до времени.
Много ли надо удачному прозвищу чтобы прилипнуть к человеку или кораблю, не важно? Всего лишь один раз быть произнесенным вслух.
Когда до дядюшки Ляо дошли новости, что все крейсера отряда свозят на берег дерево, а через неделю Руднев заказал молебен «во одоления неприятеля» в главном соборе Владивостока, он понял что пора отправлять в Японию кодированный сигнал о выходе ВОКа на встречу с «Ослябей». В тот же день на телеграфе Владивостока молодой щеголеватый бразильский корреспондент отправил в редакцию своей газеты заметку о нравах русских офицеров во Владивостоке. Через семь дней из Сасебо к западному входу в Сунгарский пролив вышли броненосцы «Асахи» и «Сикисима», в сопровождении и для разведки с ними шли бронепалубные крейсера «Читосе» и «Кассаги». Еще через день Камимура, подняв как обычно флаг на «Идзумо», вывел из Сасебо пять своих броненосных крейсеров. Их сопровождали старые знакомые Руднева еще по Чемульпо — четвертый боевой отряд. В связи со смертью адмирала Уриу, теперь им командовал Того-младший. Для усиления четвертого отряда, которому предстояло сражаться с «Варягом» и «Богатырем», ему были приданы легкие крейсера «Такасаго» и «Иосино».