Карта с варской топонимикой на западе южнобалтийского побережья. Автор: А. Пауль.
В одной из своих работ А. Пауль приводит карту с многочисленной топонимикой на вар-, которая говорит сама за себя и которую было важно привести здесь[913].
Таким образом, если князь Олег был варягом, то он должен был, согласно выводам А. Пауля, происходить из земель варинов/ободритов. Но как в этом случае можно толковать его титул «князь урманский»? В ПВЛ дважды упоминается народ урмане. Сначала — в перечне европейских народов: «Афетово бо и то колѣно: варязи, свеи, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волѣхва, римляне, нѣмци, корлязи, веньдици, фрягове и прочии…», а затем в пояснении к названию варяги русь: «Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зъвутся свие, друзие же урмане, анъгяне, друзии гьте, тако и си»[914]. Однако народ — это народ, а титул правителя прежде всего связан с системой организации власти на подчиненной этой власти территории, при этом правитель может быть этнически связан с данной территорией, а может и не быть.
Например, император российский титуловался как Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский и пр. Каждый из названных титулов наделял его носителя властью над территорией, обозначенной в титуле, например, титул князя литовского давал власть над литовскими землями, но не выражал этническую принадлежность его носителя. Поэтому утвердившееся под влиянием норманистских стереотипов убеждение в том, что титул Олега князь урманский обозначает его этническую принадлежность и само собой разумеется, «скандинавскую», а конкретно — норвежскую, не соответствует во-первых, самому значению титула, поскольку титул, также как, например, звание и должность, с этнической принадлежностью не отождествляют, а во-вторых, отождествление урманской земли с Норвегией никогда не было доказано (поскольку не доказывалось) и поэтому требует самого тщательного расследования. За норманистами все надо перепроверять, и проверка, как правило, показывает, что под норманистскими утверждениями не оказывается серьезных аргументов.
Что означал титул «князь урманский»? Если согласно ПВЛ, князь Олег происходил из варягов и был одного рода с Рюриком, то он мог быть уроженцем одной из земель ободритского союза, возможно, Вагрии. Но из текста ПВЛ о варягах и урманах можно заключить, что урмане, к земле которых должен был относиться, по логике, титул князя урманского, явно не смешивались с варягами. Тогда следует предположить, что земля урман находилась за пределами земель ободритов. Попробуем сначала определить, к какой южнобалтийской земле мог бы относиться титул князя урманского?
Мое внимание привлекла историческая область Вармия на южнобалтийском побережье, в современной истории известная как северо-восточная Пруссия. Согласно Г. В. Глазыриной, в сагах о древних временах вдоль побережья Балтики различались пять восточноприбалтийских племен, и среди них Вармия, которую называли как Ermland/Ormland, т. е. Эрмланд/Урмланд[915]. Это выделяет Вармию как немаловажного участника международных отношений на Балтии. В XIII в. она в числе других восточнобалтийских земель сделалась объектом экспансии немецких крестоносцев, а после Грюнвальдской битвы вошла в состав королевства Ягеллонов.
Интерес к восточноприбалтийским народам, находившимся в гуще исторических событий Северной Европы, сохранялся у скандинавских писателей и в более поздние времена, что отразилось, в частности, в творчестве шведского писателя XVI в. Олафа Магнуса в его знаменитом труде «История северных народов», где было отмечено, что в северных странах (Septentrionalium regnorum) имеют хождение пять языков: северный лапландский или ботнический, московитский, рутенский, финский, шведский и готско-германский (Septentrionalium feilicet Lapponum, feu Bothniensium, Moscouitarum, Ruthenorum, Finningorum, Sueonum, ac Gothorum & Germanorum), а среди северных стран, граничащих с «московитами», упомянул Олаф Магнус и восточную Балтию под общим именем Литвы, заметив, что и Литва получила свое место на его карте среди северных народов[916]. Таким образом, внимание к восточнобалтийскому побережью сохранялось в системе знаний как средневековой, так и ренессансной Европы.
913
916