Как считают современные исследователи, и имя поморов, и название Поморье сложились там постепенно, в период освоения этих земель потоками переселенцев: ладожско-новгородско-псковским, владимирско-ростовско-суздальским и московским в течение XII–XVI вв., хотя первые русские переселенцы, предположительно, ладожане, могли появиться на берегах Белого моря уже в IX веке. Однако слово «Поморье» впервые встречается в документах (новгородской купчей грамоте) не позднее 1459 г., а название поморец — в 1526 г. (в Новгородской четвертой летописи). Обычно подчеркивается, что одним из главных идентификаторов поморов, сохранившихся в их культурноисторической памяти на протяжении ХІІ-ХХІ вв., была мысль об общем новгородском происхождении. Вторым важнейшим идентификатором для поморов было православие. Также отмечается, что к XV в. на Беломорском Севере сложилось две большие группы русского народа: поморы и двиняне, два крупных исторических региона: Поморье и Двинская земля[928].
Эти взгляды даже не предполагали вопроса о том, было ли у русского населения на Севере более древнее предковое имя, поскольку хоть и допускалось, что ладожане появились в Беломорье уже в IX в., но горизонты исследования затенялись убеждением, что русские как часть восточноевропейского славянства, начали свои миграции в Восточной Европе позднее других народов. Поэтому и на Севере они, согласно существующему взгляду, расселялись среди финно-угорского субстрата, что автоматически исключало поиски какого-то древнерусского имени, погрузившегося на дно времени, но связанного языковой преемственностью с русским языком. Тем не менее известно, что кроме Северного Поморья, было и Балтийское Поморье (Померания в немецкоязычной традиции). И это не только историческая область на южнобалтийском побережье, но и полития, существовавшая в течение нескольких столетий вплоть до исторически верифицируемого времени, в память о чём долго сохранялся титул её правителей — сначала князей, а потом герцогов Поморских. Последний мужской отпрыск этого старейшего герцогского дома Поморья Богуслав XIV скончался в 1937 г.[929] Для области Балтийского Поморья признается и наличие индоевропейского субстрата, исследованию которому было посвящено немало работ[930].
В рамках данных исследований древняя индоевропейская этимология была, в частности, признана за южнобалтийским этнонимом варины или вары как «живущие у воды» от др. — инд. vār-, vāri- «вода», авест. vār- «дождь», vairi-«озеро», тох. war «вода». Поскольку варины рассматривались как часть индоевропейского субстрата, то к исследованию привлекались варианты данного этнонима в других европейских областях, например, иллирийские варисты. В. Штайнхаузер обратил внимание на то, что в этнониме варисты начальная в может чередоваться с н, давая название наристы, что соответствует древнеиндийскому nara как другому обозначению воды. И Ю. Покорный, и В. Штайнхаузер указывали на взаимозаменяемость гласных n, v, m в архаичных индоевропейских языковых пластах и сохранявшуюся, например, в кельтских языках. Поэтому по предположению, А. Г. Кузьмина, имя народа моринов в приморской части галльской Бельгии было вариацией этнонима варинов[931].
К югу от галльских моринов находилась Бретань, другим древним именем которой было Арморика (аге — mor — ika), т. е. «земля у моря» или Поморье, а в составе населения античные авторы (Посидоний, Страбон, Тацит) выделяли венетов и армориканцев (armoricani), т. е. жителей Поморья или поморов. С первых веков н. э. регулярными становятся сведения о венедах на Балтике. И там же с какого-то времени обнаруживается название Поморье. Но название поморы на Балтике не сложилось. Жителей в области балтийского Поморья поморами не называли — их называли, как упомянуто выше, варинами, а также вендами[932].
Как видим, расселение носителей гаплогруппы R1a сопровождалось распространением вдоль морских прибрежных областей специфического названия для населения этих областей, связывавшего его с водой стихией или просто с морем: варины, морины, армориканцы или поморы.
Поскольку теперь совершенно очевидно, что субстратом Русского Севера также являлись носители индоевропейских языков, конкретно, древние русы и арии, то вышеприведенные рассуждения интересны и для анализа топонимов и этнонимов Русского Севера. Так, мурман и нурман вполне могут быть производными от «моря» с чередованием начальных гласных м и н. Соболевский, рассуждая о компоненте канда- в гидронимах восточноевропейского севера, в таких, как Канда (впадает в Белое море) или как Кондаша, приток Шексны и др., которые он возводит к др. — инд. candra «блестящий», отразившемуся в лат. candidus, candeo, приводит такой гидроним в Архангельской губ. как Муроканда, упоминаемый в двинской грамоте XV в.[933], что подтверждает связь названия мурмане и как его вариант нурмане с древнерусским наименованием водных феноменов по типу галльских моринов.
928
930